Цена памяти
Шрифт:
Пальцы нащупывают древко.
Гермиона думает о том, чтобы вскинуть палочку и бросить в Беллатрису заклинание. Любое проклятье.
В этот момент она готова даже к непростительному.
Но её тело нет.
Она не может подняться, не может собраться, чтобы взмахнуть рукой и проговорить хоть что-то. Зрение расплывается, и Гермиона понимает, что ещё миг — и она потеряет сознание.
Магия не помогает, палочка вибрирует в руке, но тело будто парализует, боль пронизывает голову, и из последних сил Гермиона думает о безопасности, о спокойствии,
Ей хочется расплакаться и сделать хоть что-то, прежде чем она отключится.
В этот момент Гермиона ощущает рывок внизу живота и понимает, что если её не расщепит — это будет совершенное чудо.
***
От неожиданной аппарации каждую мышцу в теле сдавливает раз, другой… Внутренности сжимаются, переворачиваются, причиняют такую боль, и голова, ох, голова будто раскалывается на части.
Гермиона чувствует привкус крови во рту и с трудом сглатывает, стараясь втянуть воздух. Перед глазами плотная пелена, которая не даёт осмотреться, но пока боль всё ещё заполняет каждую клеточку тела, Гермиона думает только о ней, и о страшном заклинании, и о Чарли…
Чарли, который…
— Грейнджер, — выдыхает кто-то у неё над головой.
Она стоит на четвереньках, продолжая сжимать палочку в ладони, и даже когда в глазах проясняется — видит лишь посеревшие половицы прямо перед лицом.
— Грейнджер, Мерлин, что произошло?
Кто-то дотрагивается до её волос. Кажется, у неё разбита голова, и запутанные окровавленные кудри прикрывают рану.
Но ей не больно.
Ей больно и не больно одновременно.
Она не может дышать.
— Он там, — бестолково отвечает Гермиона. — Он остался там, он остался, и мне надо…
— Кто?
Хрип раздаётся из её горла вместо ответа. Она вдруг закашливается и сплёвывает кровь, а после несколько секунд тупо смотрит на расплывшееся бурое пятно, чувствуя, как всё тело сотрясает дрожь.
Отголоски боли преследуют её, и когда некто дотрагивается до её поясницы, Гермиона вздрагивает, будто от удара. Ноги начинают разъезжаться по полу, и, не в силах контролировать одеревеневшие конечности, она заваливается на бок.
— Ох.
Он на коленях прямо рядом, и Гермиона, всхлипнув, падает на него, чувствуя тепло, и жёсткую ткань, и аккуратные прикосновения. Её трясёт, она никак не может сосредоточиться. Пальцы разжимаются, и палочка выпадает из руки с тихим стуком, но он ударом отдаётся в голове.
Её палочка.
Она не может снова её потерять.
Когда Гермиона пытается дотянуться до палочки, некто обхватывает её поперёк талии, и избыток давления вдруг сжимает лёгкие. Она снова закашливается, но воздух лишь выходит, и ничего не попадает обратно. Грудная клетка и живот дёргаются, когда Гермиона пытается вздохнуть. Её руки нелепо перебирают воздух, когда её переворачивают и начинают массировать горло.
— Дыши! — он требует. — Гре… Гермиона, дыши, дыши. Вот так. Давай же.
Она на мгновение захлёбывается воздухом и наконец выдавливает:
— Чарли… Чарли Уизли.
Она не думает, что
Она думает о нём.
И о своей палочке. Мерлин, ей нужна палочка.
Гермиона чувствует, как слёзы смешиваются с кровью, со слюной и с грязью. Несколько раз моргнув, она наконец фокусирует взгляд на Малфое и дёргается всем телом.
— Он остался там, мне надо вернуться.
Она сипит и пытается вывернуться, бьётся в его объятиях, пока Малфой, не ожидав подобного, стискивает её двумя руками.
— Успокойся, Грейнджер! — прикрикивает он, стараясь справиться с женской истерикой.
— Мне нужно…
— Ты не можешь идти туда!
— Я должна, ты не понимаешь, он… — она хватает ртом воздух, лёгкие расширяются, и грудную клетку обжигает болью. — Он там, а я… я должна вернуться за ним.
В голове стучит. Перед глазами снова и снова проносятся образы: Беллатриса надвигается на неё, произнося заклинание; Чарли бросается наперерез; Чарли падает и кричит; Беллатриса хохочет; Гермиона хватается за палочку.
И аппарирует прочь.
Силы оставляют её резко, и Гермиона обмякает в руках Малфоя. Он обхватывает ладонью её затылок, пачкая руку в крови, и призывает зелье. Она боится подавиться и пытается схватить его запястье, когда он медленно вливает жидкость ей в рот.
— Глотай. Осторожно. Вот так, — тихо командует он и добавляет: — Ты никуда не пойдёшь.
— Я должна.
Противореча собственным словам, она прикрывает глаза, чувствуя, как тепло скользит по горлу и обволакивает внутренности. Боль медленно рассеивается, словно прячась по углам, и дрожь по телу становится меньше. Гермиона чувствует, как слёзы стекают по вискам и пропадают в волосах.
— Что случилось?
— Беллатриса, — выдыхает она и открывает глаза, встречаясь взглядом с Малфоем. — Круцио.
Он кивает, держа её на руках как ребёнка, и смотрит напряжённо, будто пытаясь предугадать следующий шаг.
Гермиона сжимает губы, сдерживая рыдания, и пытается сесть, опираясь руками о его бёдра.
— Мне правда надо вернуться. Он остался там. Остался один, и я… я должна помочь ему, — она оглядывается и, заметив палочку, неловко тянется к ней, продолжая говорить: — Я вернусь и аппарирую его оттуда, мне нужно просто взять и… — всхлип вырывается из её горла, когда Малфой ногой отпихивает палочку подальше.
— Грейнджер, ты никуда не пойдёшь, — упрямо повторяет он.
Она замирает, чувствуя слабость во всём теле. Дрожь снова сковывает мышцы, и слёзы уже без остановки льются из глаз.
— Но… — жалобно начинает она.
Малфой, продолжая удерживать Гермиону одной рукой, второй обхватывает и крепко сжимает её трясущуюся ладонь.
— Грейнджер, ты не можешь пойти туда. Не можешь! Ты ничем не способна помочь ему сейчас, — торопливо и горячо произносит он. — Но если он ещё не умер, им незачем его убивать. Они возьмут его в плен, и я что-нибудь придумаю, — шепчет он, и они оба знают, что каждое его слово — ложь.