Цена памяти
Шрифт:
— Нам, наверное, лучше сесть, — предлагает Гермиона, проследив ещё один взгляд Малфоя в сторону дивана.
Он кивает; она достаёт палочку, но никто из них не двигается с места ещё несколько долгих секунд.
Гермиона нервничает не сильно, но заметно. Будто перед экзаменом, к которому она готова, но всё же могла ещё разок повторить материал. Просто для закрепления. Тревога вызывает покалывания вдоль позвоночника и сворачивается в животе.
Гермиона садится, и Малфой тут же опускается следом.
—
Он вдруг оказывается слишком близко.
Их колени соприкасаются, и Гермиона едва отстраняется, пытаясь образовать между ними пространство, достаточное для манёвра: она хорошо помнит движение руки, а палочка приятно вибрирует, готовая к заклинанию. Только вот сама Гермиона не торопится, с волнением изучая Малфоя.
Свет пламени всегда укладывает странные тени на его лице. Оно становится заострённым и более выразительным.
Гермиона смотрит Драко в глаза, вглядываясь в серую радужку. Он так близко.
Наконец она набирается решимости.
— Легилименс!
Заклинание будто подбрасывает её, и Гермиона влетает в пространство, одновременно мягкое и плотное. Оно сдавливает её со всех сторон, вытягивается, обрастает стенами, которые моментально разжижаются и стекают вниз. Гермиона пытается вздохнуть, но воздуха вокруг не хватает, и она теряется в череде каких-то отрывков, цветных пятен и неразличимых образов.
Уши закладывает, но она всё равно слышит отдалённые звуки и дёргается от них прочь, испуганно возвращаясь в реальность.
— Грейнджер, — шипит Малфой, сердито глядя на неё. — Не надо так метаться.
Его взгляд помутневший, а скулы слегка алеют.
— Тебе больно?
— Ты… немного неповоротлива. Я не пытаюсь вытолкнуть тебя, поэтому приходится приспосабливаться.
— И… Извини?
— Ох, поверь, бывало и хуже.
Стараясь не вдумываться в смысл услышанного, Гермиона вновь поднимает палочку.
Малфой открывает свой разум, встречая её нужными воспоминаниями, но Гермиона с непривычки пытается развернуться и увидеть больше.
В этот раз он сам выталкивает её из головы.
В тот же миг идея присесть сразу кажется Гермионе почти гениальной, так как она не уверена, что устояла бы на ногах. Она морщится, пока Малфой потирает лоб с болезненным выражением лица.
— Не суетись так, Мерлин, Грейнджер, — он прикрывает глаза. — Я тебя проведу.
— Проведёшь? Ну конечно, может быть проводишь под руку? — беззлобно ворчит она, раздражённая отсутствием мгновенного успеха.
Малфой тихо цокает языком.
— Я покажу тебе нужные воспоминания, тебе нужно лишь следовать за ними и запоминать. Не пытайся прорваться сама.
Гермиона глубоко вздыхает.
Взмах палочки, и она снова погружается в его сознание, и в этот раз Малфой не позволяет ей своевольничать,
Она стоит на пороге старинного особняка.
Вот так. Кажется, получилось.
«Поместье большое, так что нам потребуется какое-то время», — слышит Гермиона.
Мерлин, этот голос, он у неё в голове?
Нет же, это она — в его.
Гермиона вздрагивает от осознания: она слышит мысли Малфоя. Может ли она слышать всё, о чём он думает? А если он может слышать её? Если он проникнет к ней в разум? Если он уже там, а она не чувствует, потому что слишком отвлечена, и…
«Грейнджер, я чувствую твою панику», — раздаётся голос; Малфой звучит напряжённо и измотанно.
Она судорожно вздыхает и пытается расслабиться.
Потому что на самом деле в этом нет ничего страшного. Да, она в его голове, но просто посмотрит воспоминания, пролистает их как страницы книги, знакомясь с поместьем. Ей нужно успокоиться и сосредоточиться, чтобы всё запомнить. Удерживать контакт несложно, просто немного волнительно, но она справится.
Она со всем справится.
«Так-то лучше, — тихо говорит… нет, думает Малфой, и Гермиона слышит, что он и сам расслабляется. — Мы начнём медленно, и ты всегда можешь прерваться».
Она кивает, запоздало понимая, что он этого не увидит.
И в этот момент всё вокруг приходит в движение.
Гермиона чувствует себя призраком, который скользит по коридорам и комнатам древнего имения.
Она — непрошеная гостья.
Драко подготовился: выделил и упорядочил нужные воспоминания, создав идеальный план поместья прямо у себя в голове. Он составил живую, осязаемую карту и теперь непринуждённо открывает Гермионе видения одно за другим, по ходу дела описывая расположение комнат. В его воспоминаниях нет людей и даже голосов, лишь портреты на стенах, которые, как кажется Гермионе, провожают её подозрительными взглядами, хоть она и знает, что находится в теле Малфоя.
На самом деле её там нет.
Её нет в гостевых спальнях — вылизанных домовыми эльфами одинаково помпезных комнатах.
Её нет в большой столовой, и в малой, и на кухне, и в небольшой комнатке, где подают чай.
Её нет в подземельях: ни в камерах, ни в погребах, ни в лабиринтах коридоров.
Её нет в гостиной — большом зале с тёмно-пурпурными стенами, хрустальной люстрой и мраморным камином.
Малфой задерживается там и, оглядываясь, показывает ей все входы и выходы. Гермиона может рассмотреть портреты на стенах и замысловатые завитушки на раме большого зеркала, которое висит над камином. В отражении она видит лицо Драко: холодное, напряжённое и осунувшееся. Дом будто угнетает его.