Цена преодоления

Luna Tu

Падме вздрогнула. Как будто время повернулось на двадцать восемь лет назад.

Она уже слышала эти слова здесь, на Татуине. Тоже от Шми…

Только тогда ее будущий муж был искренним, добрым и милым светловолосым мальчиком Эни. Не Ужасом Галактики. Не Палачом и Цепным Псом Императора.

— Энакина больше нет, — резко ответила она. Что еще сказать? Слов как-то не было совсем.

— Он есть. Ему нужна любовь. Твоя любовь, — просто сказала Шми. — Смотри. Вот он.

И Падме в сиянии внезапной вспышки увидела, содрогаясь, страшный Мустафар.

Ее, матери, призрак — склоненный над тем, что осталось от ее единственного сына, сраженного в бою со своим учителем. Его страшную муку и ее неизмеримую любовь, желающую облегчить хоть немного его жуткие страдания.

«И меня… которой нет все эти годы рядом… которая отвернулась и ненавидит…», — подумала Падме. Горло сжал комок. Глаза обожгло.

— Не жги его еще сильнее своим страхом и ненавистью. Все, что было с ним — было ради тебя. Он любит тебя. Вы встретитесь. Сжалься, — тихо произнесла мать Энакина, растворяясь в воздухе тускенского шатра.

Падме беззвучно плакала. Страх перед тускенами отступил перед потрясением от увиденного.

— Нет…

У входа в шатер раздадся звук множества шагов и чей-то властный хриплый голос.

Комментарий к 8. Мать

То, что Шми показала Падме - https://68.media.tumblr.com/f0acc03a09616d30a43784f39443fb2b/tumblr_n1z4svPMBy1rz64nto5_540.jpg

========== 9. Нет прощения?… ==========

***

В разгромленном кабинете Главкома трое сделали в одну и ту же долю секунды три резких движения.

Вейдера словно подбросило со стула, на котором он сидел. Угрожающий хрип раздался из его вокодера, грозя через секунду перейти в яростный вопль бойца.

Оби-Ван одним движением Силы отправил свой световой меч на рабочий стол ситха, поднимая руки и демонстрируя безоружность и нежелание сражаться.

Люк, в мгновение ока все поняв, метнулся, словно молния, между теми двумя, схватку которых он не мог допустить даже ценой жизни.

От этого Вейдер замер и почему-то не активировал оружие.

Оби-Ван еле заметно улыбнулся и произнес:

— Я пришел к тебе за помощью, Энакин.

Вейдер никак не отреагировал на такое обращение. Но напряжение в воздухе, и без того почти нестерпимое, возросло так, что, казалось, искрится воздух. Люк почему-то знал, что ему нельзя не то что менять позицию, а даже сдвигаться относительно нее ни на миллиметр.

Так он и стоял между ними — бывшими учителем и учеником, победителем и жертвой, ситхом и джедаем. Отцом ….и… и еще одним отцом.

— Выслушай и потом — делай, что хочешь, — сказал один. — Сразись или просто убей меня. Но только выслушай.

— Моя рука не дрогнет, не сомневайся, — тяжело, с какой-то вселенской ненавистью выдохнул другой.

— Это — потом. Но сейчас ты — единственный, кто может помочь мне спасти твою жену, которая, как я выяснил с помощью…близких мне людей, сейчас - на краю гибели. Спасти, Энакин… и вернуть ее. Я знаю, что это нужно тебе. Это нужно нам всем.

— Мою …жену?!.. — в вокодерах прозвучало подобие мрачного

смеха. — Которую я искренне оплакивал и даже посещал ее гробницу!.. И это говорит тот, кто все подстроил и отобрал ее… отобрал моих детей… по чьей вине я сейчас заперт в этом костюме! Вор, лжец и убийца стал альтруистом! Отойди, Люк, — ожесточенно закончил ситх.

— Падме — не жена мне и никогда ею не была, ни в каком смысле, кроме формальностей, — покачал головой Оби-Ван. — Это фиктивный союз. Прикрытие. Так захотела она. Энакин…

Люк слышал все это, но не мог даже позволить себе потрясение от узнанного. Он стоял, словно прикованный к месту. Ему казалось, он не сошел бы оттуда, даже если бы его отец — тот, что в черной броне — замахнулся сейбером на него.

— Не Энакин. Дарт Вейдер, — перебил его собеседник, и алое лезвие вышло из его черной ладони. — Раз и навсегда. Твоя ложь наскучила мне, Кеноби!

— Вспомни нашу последнюю встречу пятнадцать лет назад. Вспомни Мустафарского монстра*, — спокойно прервал его собеседник. — Чудовище из лавы, которое напало на нас обоих тогда. Ты помнишь? …

Ответа не последовало, но и удара — тоже. Алый меч все еще был опущен.

Люк содрогался от услышанного, проникаясь восхищением перед мужеством и самоотверженностью Бена …и бесконечной жалостью и состраданием к своему настоящему отцу.

Мальчик знал — Вейдер чувствует его состояние. Он видел это. И, может быть, поэтому еще не разорвался тончайший волосок, на котором подвешены сейчас все их судьбы.

— Мы победили и уничтожили его вместе в тот день и возобновили схватку. Сейчас мы можем сделать то же самое. Объединим наши усилия, чтоб прогнать врага, как тогда. А затем, если ты пожелаешь, — сразимся, как сделали это в тот день. Или отдай меня под суд Империи. Я готов ответить перед тобой за все, в чем ты считаешь меня виновным, — устало закончил Оби-Ван.

«Но сам я не хочу боя, а хочу лишь спасти Падме и дать вам двоим, наконец, возможность поговорить и примириться. А если ты решишь другое… Что ж, для этой цели я готов пожертвовать собой», — вздохнув, подумал он, полностью открывая свои мысли и воспоминания Вейдеру.

Полностью впуская его в свои воспоминания о пятнадцати годах заботы о Падме и ее детях, которые были чисты, как воспоминания младенца.

К показанному им Оби-Ван мысленно прибавил еще небольшой кусочек информации. Несколько кодовых цифр.

После этого Вейдер тяжело задышал, деактивируя меч. Люк тоже чуть выдохнул.

— Разберемся, как получилось, что к этому имеешь доступ — ты. А по поводу …ее и детей… Даже если увиденное мной — не ложь, — все с той же ненавистью, но уже явно держа себя в руках, медленно проговорил он, — тебе все равно нет и не будет моего прощения, Кеноби.

Оби-Ван кивнул.

— Я понимаю. Поступи, как сочтешь нужным, когда мы спасем твою жену. Медлить нельзя. Если она попала к той, о которой я думаю… ее участь может быть жуткой. По дороге я разъясню наш план.