Шрифт:
Глава 1
Завтра суббота. Предстоит пережить еще одни выходные.
Герда устало поднималась по лестнице. Осталось три ступеньки. В доме тихо, как будто все вымерли. Она замедлила шаг. Подойдя к двери квартиры, девушка распрямилась, пытаясь расслабить спину, и только потом вставила ключ в замочную скважину. На слабо освещенной лестничной клетке, как всегда, было безлюдно. За кленовыми, обитыми атласом дверями в однотипных квартирах, выдержанных в пастельно-приглушенных тонах, проживало множество людей. По-видимому, имена их были известны только портье в униформе, который каждое утро и каждый вечер приветствовал Герду степенным кивком. Жильцы и не стремились
Герда вошла, за ней бесшумно, словно бархатная портьера, захлопнулась дверь, и в квартире вновь воцарилась тишина одиночества.
Когда-нибудь она войдет и обрадуется этому страшному молчанию, как спасению после изнурительного рабочего дня. Но когда? Прошло уже полгода! Герда налила воды в маленький чайник и стала выкладывать в холодильник и буфет продукты, закупленные на неделю. Грустные мысли не оставляли ее. Да, родители и друзья были правы. После смерти Блэйза ей советовали переехать на другую квартиру, начать жизнь заново. Можно было даже поселиться у матери Блэйза в Девоншире, благо приглашение оставалось в силе. Но мысль о том, что придется выслушивать слезные воспоминания пожилой женщины, была невыносима. К тому же Герда не хотела оставлять свою скромную квартирку, подарок Блэйза. Да, он по-настоящему любил ее. Может быть, действительно стоило послушать друзей, ведь они желали ей добра. Может быть, в самом деле стоило в корне изменить свою жизнь, вместо того чтобы продолжать влачить бессмысленное существование, проводя лучшие годы в постылых четырех стенах, в окружении вещей, постоянно напоминающих о Блэйзе и об их таком непродолжительном семейном счастье. Меньше двух лет. Но только она и Блэйз знали, какую цену пришлось заплатить за эти неполных два года счастья.
В гнетущей тишине раздался пронзительный телефонный звонок. Герда, убавив огонь на плите, вышла в холл. Как она и думала, звонила Кэтрин. Она была старше Герды и ужасная болтушка. G едва заметной улыбкой Герда слушала ее торопливую речь.
— Нет, Кэт, пожалуйста, не рассчитывай на меня. Да, я знаю, Лайл Керрик, да, приехал домой на несколько дней, недавно я видела его сестру, но у меня уйма работы, с которой надо разобраться на выходных, поэтому извини. Спасибо, что вспомнила обо мне, но… — успела сказать Герда, когда ей наконец удалось вставить слово.
— Знаю, знаю, знаю, — послышался раздраженный голос. — Впрягаешься, извини за выражение, с понедельника, и всю неделю напролет — как ломовая лошадь. Дураку понятно, что к выходным ты просто на исходе. Но послушай, Герда, как ты не поймешь простую истину?! Тебе же только двадцать два, не сорок два. И с тех пор, как умер Блэйз, прошло ни больше ни меньше — полгода! Когда же ты, наконец, поймешь, что жизнь не остановилась? — В трубке послышался возмущенный вздох. — И зачем ты устроилась на работу? Лучше бы уехала за границу, к маме. Дорогая, ты же знаешь, мне несвойственно совать нос в чужие дела. Но кто-то ведь должен помочь тебе вернуться к нормальной жизни. Неужели ты хочешь так и остаться вдовой?
Герда пыталась сдерживаться. От таких разговоров ей становилось не по себе. Она до боли в руке сжала телефонную трубку.
— Не в этом дело. В выходные я остаюсь дома. И не надо постоянно пытаться свести меня с неженатыми мужчинами. А уж тем более с Лайлом Керриком.
— А что, собственно, тебя в нем не устраивает?
— Все устраивает, не считая самой малости — что он мне абсолютно безразличен. Впрочем, я вообще не настроена сейчас начинать серьезные отношения, — отрезала Герда.
— А кто говорит о серьезных отношениях? — Голос Кэт звучал обиженно. — Ты же сама прекрасно знаешь, что тебе нужно, разве
— Может быть. Но я не уверена, что это обычная хандра. — Почувствовав запах гари, Герда тревожно взглянула в направлении кухни. — Слушай, Кэт, у меня чайник кипит. Я очень ценю твою заботу, но давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, когда…
— Ладно, — на другом конце провода послышался вздох, — но мы не позволим тебе быть затворницей. Вряд ли Блэйз хотел, чтобы ты жила как монашка. Как бы то ни было, последний год был для вас настоящим испытанием. Бедняга Блэйз! Да, несладко тебе пришлось…
— Да, Кэт… Я тебе перезвоню, а то мне некогда. Пока.
Она второпях бросила трубку и побежала в кухню. Кэтрин, конечно, хорошая подруга и, несомненно, желает только добра, но Герда с трудом выносила ее приступы сентиментальности.
Герда открыла консервированный язык, нарезала ломтиками помидор, намазала маслом хрустящий хлебец и, усевшись на высоком табурете возле стойки для завтраков, уставилась на яркий желто-оранжевый узор стены невидящим взглядом.
Да, Кэтрин права. Не принимать приглашений, забываться, с головой уходя в работу, посвящать все свое свободное время скучным повседневным заботам и таким образом невольно поддерживать безупречную репутацию, в чем, однако, никто не сомневался и до чего, по большому счету, никому и дела не было, — это не выход. Конечно, ничто не вечно. Идиллия их с Блэйзом только начавшейся семейной жизни — тоже… Но как все же несправедливо! Так мало времени судьба отмерила им…
И все-таки она любил Блэйза. И он, вне всякого сомнения, любил ее. С Блэйзом она обрела наконец покой, забыла о прошлом. Герда яростно тряхнула головой, борясь с неожиданно навернувшимися на глаза слезами. Она не позволяла себе думать о том, как несчастна, одинока, что никто не способен и не хочет понять ее. Но слишком много накопилось жалости к себе. Слишком тяжело внутреннее напряжение. Герда разрыдалась, как ребенок. Почему ты оставил меня, Блэйз? За что?
Выплакавшись, она устало убрала со стола остатки ужина и принялась за работу, которую принесла из офиса в расчете занять себя в выходные. Надо перепечатать несколько спецификаций, сделать сводку, чтобы поменьше работы осталось на понедельник, и заверить расписки Ховарда на тендер… Что бы ни говорила Кэтрин, но работа в должности личного секретаря Ховарда Дюррела не только приносила стабильный заработок, но и спасала от невыносимого одиночества. Там Герда чувствовала себя нужной и была слишком занята, чтобы предаваться мрачным раздумьям. Это место подвернулось как раз в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Хотя предприятие небольшое, но коллектив дружный и доброжелательный. Да и глава компании Ховард Дюррел вел себя с Гердой скорее как друг, нежели как босс, но она никогда не позволяла себе злоупотреблять этим преимуществом.
Молодая вдова машинально печатала текст, а мысли беспорядочно сменяли друг друга. Герда размышляла, удалось ли шефу договориться с тем человеком из «Ван-Лорн электроникс»? Этот контракт для Ховарда был очень важен, особенно теперь, когда вокруг «Ван-Лорн электронике» ходили слухи о поглощении ее компанией «Уэнтфорд комбайн». Она только допечатала последний лист, когда в дверь несмело позвонили.
— Одну минуту! — крикнула Герда и поспешила в коридор. — Ховард! Не ожидала… — Она запнулась, сразу догадавшись по его лицу, в чем дело. Взяв портфель у него из рук, Герда пригласила: — Проходи, садись. Сейчас принесу тебе теплого молока.