Цена прощения

Хилтон Марджери

Джордан остолбенел. Герда жадно смотрела на него, и ей казалось, что она тонет в его глазах. Лицо напряглось в мучительной борьбе. Злоба и недоверчивость постепенно растворялись, уступая место испугу от осознания столь неожиданного счастья. Хотелось

плакать и смеяться. Хотелось раствориться в этом пленительном свете любимых глаз. Не выдержав, Герда вскрикнула и бросилась в его объятия.

— Джордан, милый! — шептала она словно в забытьи, прижимаясь к нему со всей силой истосковавшегося по любви тела. — О, Джордан…

Дыхание перехватило, их губы слились в страстном безрассудстве поцелуя.

Время остановилось. Все исчезло, все умерло. Ничего не существовало, кроме безумного, неутолимого, всепоглощающего и всепрощающего желания.

Прошло шесть недель.

Герда сидела на освещенной лунным светом террасе старинного готического замка на берегу Рейна. Словно живая, в черной безмолвной бездне луна склонялась к земле своим огромным холодным серебряным ликом. Внизу у реки слабый ветерок раскачивал верхушки сосен, и казалось, что это великаны, боясь нарушить ночной покой, тихонько перешептываются между собой.

Теплые волны счастья снова и снова набегали на сердце, и на лице застыла по-детски глупая, счастливая улыбка. Сегодня утром Стюарт впервые за последние три года встал на ноги и сделал несколько шагов.

Всего лишь несколько неуверенных,

болезненных шагов. В глазах боязнь ошибиться, поверить в чудо раньше времени. Но вот сердце не выдерживает, силы покидают его, и несколько пар рук любящих его людей подхватывают изнеможенного, пьяного от счастья Стюарта. Рэчел захлебывается в радостных рыданиях: «Я же говорила, все получится!»

— Да, любовь творит чудеса, — тихо заметил Джордан, склонившись к Герде. За две недели семейной жизни она уже привыкла, что муж читает ее мысли.

— Главное — верить.

Луна серебряным светом играла в его волосах. Герда почувствовала, как его рука нежно сжала ее ладонь, и на глаза как-то сами собой навернулись слезы благодарности и умиротворения.

— Теперь мы можем не переживать за них. Они счастливы, — чуть слышно произнес Джордан.

Герда кивнула, и опять все стало тихо.

— Скажи мне еще раз, — почти шепотом попросил Джордан.

— Что сказать? — хитро улыбнулась она, притворившись, что не понимает.

— Что любишь меня.

— Я тебя люблю.

Она почувствовала, как снова тонет в сильных, осторожно-нежных объятиях.

— Если бы я только мог выразить, как я люблю, когда ты это говоришь, — шептал Джордан, целуя ее волосы. — Просто хочется взять весь этот огромный мир и подарить тебе.

Герда посмотрела в его искрящиеся любовью глаза:

— Зачем? Мне достаточно тебя.