Цена твоего молчания
Шрифт:
И если всего минуту назад мне казалось, что хуже быть не может, то я глубоко заблуждался. Меня словно распороли наживую, заставив истекать кровью. И боль душевная оказалась куда хуже телесной, заставив судорожно хватать ртом воздух в попытке успокоить горящие легкие…
Мальчонка лет пяти бежал к Насте, широко раскинув руки и убивая безграничным счастьем на симпатичном личике. И вокруг не было никого, кто мог бы дать мне ложную надежду, что пацан несется к кому-то другому. И изменившееся лицо Насти, подхватившей сына и ласково целующей его в щечку, добивало безжалостно и жестоко.
В первые секунды надежда еще тлела во мне, учитывая примерный возраст ребенка,
И я впервые в жизни не знал, что мне делать.
И как жить теперь дальше тоже не знал…
Глава 1
Шесть лет назад
— Ого-го… — протянула я, оценив масштаб проблемы. Потопталась на месте, раздумывая, а потом тяжело вздохнула. К сожалению, решений виделось всего два и оба мне не особо нравились.
Проблема эта, из разряда «никогда ни разу и вот опять» раскинулась в виде огромнейшей лужи, основательно перекрывающей путь к дому. Март выдался теплым и люди с радостью подставляли лица и руки под лучи по-весеннему ласкового солнышка. Шубы, дубленки и валенки оказались в шкафу, сменившись на куртки и ботинки, а резко разнообразившаяся цветовая гамма верхних вещей как нельзя лучше сочеталась с тем особенным «запахом весны», что заставляет беспричинно улыбаться и радоваться датам на календаре.
Вот только никто не отменял побочных эффектов этого подарка природы. Снег, вопреки обычному, стал таять с утроенной скоростью, а вода не успевала высохнуть. Забитые ливневки и отсутствие достаточного количества техники и дворников только усугубили ситуацию. И лужа, появлявшаяся, так или иначе, каждый год и заставляющая обходить ее по широкой дуге по газону, в этот раз получилась поистине гигантской. Теперь ее глубина требовала как минимум резиновых сапог, а обойти было возможно только сделав крюк вокруг дома.
Добрые люди кинули две тонкие доски, позволявшие ловко преодолеть водную преграду. Но, видимо не особо добрые индивидуумы, куда-то эти самые доски утащили. И теперь передо мной стояла дилемма — попробовать в пару прыжков перескочить или потратить лишние пять минут на обход. Делать крюк было откровенно лень, а первый вариант грозил добить и так дышащие на ладан кроссовки. Старые, потрепанные, они уже буквально требовали отправить их на пенсию, но пока что заменить мне их было нечем. Зарплату, ожидавшуюся буквально через неделю, я уже распределила — требовалось отдать долг старосте за методички и купить хоть какой-нибудь телефон, желательно новый. Ценники на эти гаджеты, даже самые простые, меня откровенно пугали, но без телефона существовать в эру космических технологий, да еще и студенту, оказалось решительно невозможно. А горький опыт наглядно показал, что чересчур экономить себе дороже. Предыдущий аппарат, купленный по дешевке в ломбарде, просуществовал всего полгода.
Можно было, конечно, попросить деньги взаймы у матери, но особых надежд на это я не питала. Путем регулярных скандалов и уговоров, а иногда и откровенного воровства из ее сумки, мне удавалось добыть средства на оплату коммуналки и минимальные бытовые нужды. Остальное уходило на регулярные посиделки с «подругами» и «друзьями», в основной массе — обычными любителями «погулять» за чужой счет. Уговоры и слезы не помогали — мать никого не слушала, забываясь в обманчивом веселье очередных дебоширов на прокуренной кухне, напиваясь все чаще и сильнее. Радовало
Мать не всегда была такой. Я помнила красивое улыбчивое лицо молодой женщины и ее голубые глаза. Яркий смех и походы в парк аттракционов в детстве. Запах сдобных булочек с абрикосами и поцелуй на ночь. Воспоминания…жестокие и беспощадные в сравнении с окружающей действительностью.
Все изменилось, когда отец на пару с другом решили открыть собственный бизнес. Какой именно, я уже не помнила, вроде по продаже каких-то запчастей. Он практически перестал бывать дома, постоянно ездил в какие-то командировки, буквально не отходил от беспрестанно трезвонящего телефона. Нам с мамой жутко не хватало его внимания, но он просил потерпеть и обещал, что в один прекрасный день мы заживем, как короли. А мне хотелось, чтобы он просто побыл рядом. Купил мне мороженое и сводил в парк хотя бы посидеть на лавочке. Расписался в школьном дневнике и похвалил за отличные оценки…
Все закончилось трагически и внезапно. Во время очередного «заезда» по городам в процессе переговоров с какими-то поставщиками, он попал в аварию. Водитель фуры не справился с управлением, тяжелую машину занесло…легковушку отца в груде металлолома опознали с трудом…
Мать не выдержала. Несмотря на участившиеся за год перед этим ссоры, она очень любила мужа. И теперь я могла с уверенностью сказать, что эта любовь оказалась в разы сильнее, чем к собственному ребенку. К выпивке она пристрастилась достаточно быстро — сначала по рюмке-две, чтобы уснуть. Потом по бутылке вина для настроения. А дальше — больше. И теперь, по прошествии трех лет со дня той страшной аварии, она уже мало напоминала ту маму, что я помнила. Располневшая неухоженная женщина с чуть отекшим лицом и тусклыми волосами — она казалась старше своего возраста минимум лет на десять. Но ее это не волновало. Хорошо хоть с работой повезло — мать трудилась поваром в заводской столовой, поэтому мы хотя бы не голодали. Но в остальном…
В остальном — в тот роковой день я потеряла обоих родителей.
Повзрослеть пришлось быстро. Мать на меня практически перестала обращать внимание, погрузившись в утрату с головой. Я разрывалась между собственным горем, попытками достучаться до родительницы и учебой. Повезло, что на тот момент я училась в десятом классе — в выпускном бы просто завалила экзамены и пролетела с поступлением в институт. А так, у меня оказалось достаточно времени, чтобы взять себя в руки и подтянуть оценки. Во многом все получилось благодаря Пашке и его маме — они сделали то, чего не сделала мать. Успокаивали, гладили по голове, утешали и поддерживали, часто — подкармливали, а позже и оставляли переночевать, когда дебоши в родной квартире выходили за все приличные и неприличные рамки.
С Пашкой мы дружили с детского сада, и теперь, на втором курсе института, мало что изменилось, хоть и поступили мы в разные заведения. Разве что добавились рассказы о личной жизни. И я уверенно могла сказать, что о таком друге большинство могут только мечтать.
— Ну, что будем делать? — высокий ярко-рыжий парень с непослушными вихрами задумчиво оценивал глубину и ширину препятствия. Карие глаза, легкая щетина на подбородке, редкие вкрапления веснушек — на мой взгляд, друг был весьма симпатичным, но застарелые комплексы давали о себе знать. Чуть портили образ излишняя худоба и привычка ходить слегка сгорбившись, но в последнее время Пашка начал регулярно посещать тренажерный зал, так что успехи ожидались в самое ближайшее время.