Цена твоего прощения

Сдобберг Дина

Если здоров, как всё это объяснять жене, как её возвращать? Поверит ли, простит, согласиться ли забыть? Чем и как вину заглаживать? Сколько сейчас малышу, сходила ли она к врачу, появился ли уже живот? Ладони зажгло от желания прикоснуться, потрогать... Да, конечно, размечтался! Подпустят тебя теперь к себе, позволят живот гладить! Обязательно!

Кира очень тихая и спокойная, её решения всегда обдуманы и тщательно взвешены. А у неё было время решить, что такой муж и отец её ребёнка ей совершенно ни к чему. Спокойнее одной.

 В

конце второй недели ожидания, все уже были на взводе, я проверял готовность результатов каждый день. И каждый день злился, не понимая, что там можно проверять две недели! Поэтому, практически рычал на всех вокруг.

 Немного остудил обстановку сбежавший из больницы Влад. Ровно до того момента, пока не спросил, как Кира.

– Киры нет. Влад... Она ушла, потому что я обвинил её в измене. У меня были основания для этого.
– Даже другу я не смог признаться, какой я на самом деле муд@к.

– Чего? Какая на хер измена? Ты чего, брат? Какая с@ка тебе на уши присела?
– возмутился Влад.

– Завтра всё будет ясно окончательно. Я и сам уже почти уверен, что обвинил несправедливо.
– Признался другу.
– Как всё исправлять на этот раз, даже не представляю.

– Помнишь, кафешка в которой Кире пытались всучить чип для флешки? Вот там продают брусничный тортик. Кира его очень любит, запоминай. Ну, и колени тренируй, конечно.
– Сказал мне Влад

– Зачем?
– не понял я.

– Слушай, Марк Антоний не постеснялся перед своей Клеопатрой на колени встать, а ты у нас вроде не легендарный римский полководец, или думаешь, прощения просить не придётся?
– развел руками в стороны друг.

Утром мы с дедом, так как мать с нами за один стол больше не садилась, только закончили завтракать, когда курьер в сопровождении охраны принес запечатанный конверт из клиники и вручил мне под роспись. Конверт я просто порвал, прежде, чем разворачивать результаты взглянул на деда, на мать, что спустилась и стояла сейчас, прижавшись к косяку и вцепившись зубами в собственный кулак...

– Отклонений от нормы нет.
– Озвучил я итоговую строчку.
– Значит, Кира действительно ушла из-за обиды. А ребёнок, которого она ждёт мой.

Не успел я договорить, как мать начала задыхаться, она хватала воздух ртом, как только что вытащенная из воды рыба. Я просто перепрыгнул через спинку стоящего на пути дивана, и еле успел поймать оседающую мать.

– Тамия, врача, быстро!
– крикнул на весь дом.
– Мам, мама!

– Сабир, я... Я сказать...

– Мам, молчи, сейчас врач придёт и всё будет хорошо.
– Пытаюсь успокоиться и взять себя в руки, но мать всё равно пытается что- то сказать, пока я укладываю её на диван.

– Кира не ушла.

– В смысле не ушла, мам, ты, что такое говоришь?
– почему-то именно в этот момент всплывает в голове примета, что собаки воют не к добру, а Князь выл почти месяц каждую ночь.

– Я... Я выгнала. Отвезла к Тахмировым

и отдала в бордель, ска... Сказала, делайте, что хотите.
– От мгновенно появившегося грохота в ушах я почти оглох.

Я неверяще смотрел на мать и не мог, не мог принять её слова. Весь ужас свершившегося... Забыв обо всём, я рванул на выход.

– Сабир, стой!
– рявкает дед.

– Дед, не смей меня задерживать!
– рычу не хуже князя.

– Пасть захлопни, щенок! Тебя в какой подворотне учили на старших рыкать?
– осаживает меня Афзал Агиров.
– Ты понимаешь, что девочка пережила, и что случилось?

– Дед, если ты мне сейчас начнёшь, что она теперь грязная и недостойная...
– В ушах лупит озверевший метроном.

– Я сам башку оторву первому, кто такое скажет.
– Говорит дед, как глава рода говорит, как старший.
– Ребенка она вряд-ли смогла сохранить в тех условиях. Слишком красивая. Понимаешь, что она, возможно, ненавидит мужчин вообще? Немногие женщины могут не сойти с ума после такого. Скорее всего, девочке нужна помощь. Серьёзная помощь и подальше отсюда.

– Спасибо.
– Благодарю деда за подсказку.
– Сможешь договориться?

– Давай! Верни девочку домой.
– Отправляет меня дед.- Там ей точно не место.

Бегу в гараж и понимаю, что сам за руль сесть не смогу, мало того, что порванное плечо болит, так ещё и руки дрожат. Поэтому буквально сдергиваю с постели Влада. Друг, да какой там друг, брат уже и давно, лишних вопросов не задаёт. Надо ехать? Едем. Быстрее? Да как скажешь.

– Куда рулим с такой скоростью? На тебе лица нет.
– Задаёт единственный вопрос.

– К Тахмировым. В принадлежащий им бордель.
– Ловлю его удивленный взгляд.
– Кира там.

Визг тормозов, меня кидает вперёд так, что думал, лобовое башкой пробью.

– Чего бл@дь?
– орёт Влад.
– В каком с@ка смысле "Кира там"?

– Моя мать её туда отдала, желая наказать за измену мне. Влад, я тебе потом всё расскажу. По секундно. Правда.
– Тихо прошу друга, что смотрит вперёд не моргая.
– А сейчас нужно Киру забрать.

– Сколько она там?
– звучит еле слышно.

– Полтора месяца. Я не знал, слышишь? Я узнал об этом несколько минут назад.
– Опережаю уже готовый сорваться вопрос.
– Поехали, всё остальное потом.

Как оказалось, до этого я и не представлял, что означает ехать быстро. На спидометр я старался даже не смотреть. Как Влад выжимал из машины такую скорость, я даже не представлял. Но и этого мне было мало.

– Что? Думаешь, если сейчас ещё быстрее поедем, то успеешь застать её девочкой нетронутой? После полутора месяцев в борделе? Да на ней места живого уже не осталось! Тварь! Слышишь? С@ка ты, Агиров!
– зло бросает мне Влад, только ещё больнее от его слов не становится.- Или ты её опять к врачу привезёшь? Лучшего специалиста в городе найдёшь?