Цена времени. Книга 4
Шрифт:
— Распыляетесь на красоту, господин Бернард. — Упрекнул я французского мастера. Тот в ответ лишь поджал губы и обиженно фыркнул.
Следующим на очереди был куда более крупный образец. Длинный ствол, массивная рукоять и отсутствие всякого баланса. Прикрутить к такому агрегату приклад с цевьем и выйдет целый карабин. Я глянул на русского мастера, но тот лишь едва заметно кивнул на хладнокровно стоящего рядом Леонардо. Нет, конечно, итальянский мастер предупреждал меня, что собирается создать нечто похожее на Итальянский пистолет. Но кто же знал, что в Европе сейчас даже в роли малого огнестрела используют таких масштабов оружие. Интересно, что они этим компенсируют?
—
Я же проследовал к последнему пистолету образца местного молодого мастера с ружейной мануфактуры, который осмелился принять участие в конкурсе наравне с зарубежными мастерами своего дела. Взяв со стола самый компактный из всех трех пистолетов, я сразу почувствовал его легкость и скромность. Внешне казалось, что оружие отлито едва ли не цельным куском. Открыв боковую дверцу механизма спуска, я подметил невиданную аккуратность и понятность конструкции, состоящей всего лишь из четырех основных деталей. Легко захлопнув дверцу механизма, которая тут же плотно защелкнулась на своем месте, я попробовал взвести курок. Механизм без единой запинки отработал как положено и с еле слышимым щелчком совсем без труда привел ударный кремневый наконечник в боевое положение. Я согнул в локте руку с пистолетом и плавно выпрямил ее, сопоставив мушку, целик и мишень. Указательный палец уже лег на спусковой крючок, как вдруг калитка полигона, до того бесшумно открывавшаяся, с грохотом распахнулась и ввалившийся внутрь боец, бегло оглядевшись, засеменил в мою сторону.
— Господин государь, Ливонские гости ожидают снаружи, — Рядовой услужливо кивнул, ожидая дальнейших указаний. Я же еще мгновение не отрываясь держал на мушке дощатую мишень, кое-где уже побитую ружейными выстрелами. Нет, пожалуй не стоит раньше времени шуметь. Опустив пистолет, я аккуратно положил его на стол, хотя в надежности и прочности конструкции нисколько не сомневался.
— Господа, — Обратился я к инженерам. — Ваши работы я еще изучу и вскоре дам вам окончательный ответ. А пока, прошу меня простить, но дела не ждут.
Все трое понимающе кивнули и двинулись мимо меня к выходу. Жак, проходя мимо, иронично усмехнулся, поглядывая то на свой украшенный пистолет, то на куда более скромную работу русского конкурента. Более опытный Леонардо же лишь по-отечески мне улыбнулся, как бы добровольно сдавая свою позицию молодому поколению. Когда же создатель последнего пистолета проходил мимо меня, я жестом остановил его и, подойдя ближе, еле слышно спросил:
— Как звать тебя, парень?
— Макар… То есть в крещении Макарий, господин государь. — Суетливо пролепетал он. — Но по отцову ремеслу меня Колошником все кличут.
— Скорее уж Калашников, — Задумчиво буркнул я, поглядывая на пистолет.
— Ась? — Искренне не понял он.
— Не бери в голову, — Отмахнулся я. — Колошников, значит калоши делаете что-ли? — Я задумался. Вроде как резина человечеству еще не скоро будет известна. Парень же в свою очередь смутился.
— Не знаю такого, — Искренне заявил он. — Колоша, это ж руда что в печь загружают для выплавки. Мы ж ведь раньше у медных рудников жили, на севере. А потом, значится, свеи ударили, ну мы и в Новгород отошли.
— Понятно. — Мы стали медленно продвигаться к выходу с полигона. — Я вам на разработку каждому по три рубля выделил. У тебя сколько ушло на пистолет?
—
— То пустое, господин инженер, — Улыбнулся я, присваивая простому рабочему новое звание. Тот вначале даже не понял, что произошло, а когда до него все же дошло, мы уже стояли за воротами полигона.
— Да как же… Государь, я ж… — Он не мог не то что подобрать слов, но даже толком набрать воздуха в грудь.
— Всего доброго, Макарий, — Почтительно кивнул ему я, разворачиваясь в сторону богато украшенной кареты, где меня уже ждала та самая делегация из Ливонии.
Два десятка истинно средневековых католиков, какими я их себе всегда представлял. Безбородые в основной своей массе, они, впрочем, мало походили на действительно цивилизованных и чистоплотных людей. Если быть точным, на последних они не похожи абсолютно. За множеством формальных церемоний, непродолжительными фанфарами в исполнении одинокой трубы и дальнейшим представлением мне Ливонского барона Иоганна фон Русдорфа со всеми его надлежащими регалиями скрывались вполне себе обычные жители этого времени. От них разило чесноком, потом и многими другими, не менее изощренными вещами.
— Новгородский князь, — Начал одетый в латный нагрудник немолодых лет военный, который все это время переводил на ломанный русский все титулы, коими владеет достопочтенный посол. — Великий магистр Ливонии от лица всего католического мира передавать свои наилучшие пожелания христианскому другу и признавать за ним законность правления на сей земле. — Долго подбирая слова, наконец выдавил он из себя столь сложное предложение.
— Я рад, что мой добрый сосед имеет благие намерения, — Я коротко кивнул обозначая свое уважение, но не покорность. — Переводчик донес мои слова до барона и тот, радостно улыбнувшись, стал диктовать свой ответ для перевода. Скопившееся вокруг гостей напряжение, до того сдерживаемое отсутствием у тех оружия, резко спало и даже на лицах гвардейцев я заметил облегченные улыбки.
— Барон Русдорф рад, что в Новгороде править столь… Благоразумный, — Нашел он нужное слово, — человек. От лица великого магистра Ливонского ордена герр Русдорф желает вести переговоры с Новгородом и создать союз против общего языческого врага. — Услышав это, все присутствующие, казалось, были готовы броситься в объятия гостей, пришедших с благими вестями. Я же радоваться не спешил. Союз значит хотят? Это, конечно, здорово. Но как бы эти господа-католики в самый важный момент белый флаг не выкинули. Были в истории случаи. Или скорее должны были быть в будущем. Впрочем, помощь нам и вправду сейчас нужна.
— Конечно, господа! — Воскликнул я, доброжелательно разведя руки и шагнув навстречу гостям. В нос тут же ударил резкий запах, от которого я уже успел изрядно отвыкнуть. — Впрочем, почему бы нам не соблюсти старую русскую традицию и не сходить в баню после дальней дороги?
Интерлюдия. Генрих фон Майер.
Окрестности Тихвина.
Артиллерист судорожно раздул фитиль и, кивнув командиру орудия, поднес его к казенной части пушки.
— Пли! — Раздалась звонкая команда и красный кончик фитиля скрылся в отверстии, спустя мгновение подпалив заряд пороха. Орудие тяжело ухнуло и небольшое чугунное ядро, со свистом вынырнув из облака дыма, полетело в цель. Пролетев положенную сотню метров, снаряд ударил в самый верх стены из частокола и, образовав в ней брешь, полетел дальше, судя по звуку тут же встретив на своем пути очередную преграду.