Цена высшему образованию
Шрифт:
Большую часть пути я молчал и кажется, это ей нравилось. Видимо она относилась к той категории женщин, которые предпочитают тех мужчин, которые слушают сами и не претендуют на то, чтобы их слушали.
У Вали очень симпатичное личико, а носик горбинкой, глаза черные маленькие, брови густые, почти соединяющиеся у переносицы.
Мы расположились на самой вершине одной из гор, и над нами кружили только птицы. Валя посматривала на меня с недоверием, но после того, как мы опустошили бутылку, потеплела и даже склонила свою головку мне на плечо.
– Ну, поцелуй свою жену, - сказала она неожиданно.
Я
– Что, не понравилось?
– спросила она и захохотала. Хохот ее был немного нервным, словно я ее обидел.
– Да нет, это не то. Я думаю, что мне не надо уподобляться тем мужикам, которые гонялись за тобой и хотели тебя раздеть. Поцелуй...он может привести к ярости, и тогда я тоже могу...озвереть.
– Если петушок нравится курочке, она убегает, но недалеко.
– Валя, будет шутить. Пойдем, а то опоздаем на ужин.
Валя покорно встала, взяла меня под руку и теперь уже жалась ко мне, как влюбленная девушка. Дважды она поскользнулась, и как бы падая на меня, повисала на моей руке.
– Ты мне нравишься, ты не такой как все. Я боюсь, что кончится тем, что я сама буду за тобой гоняться, - ты не будешь от меня убегать?
– Не шути так, - сказал я, в тоже время крепко сжимая ее пальчики.
После ужина Валя пришла ко мне в номер. Теперь мы сидели и глядели в глаза друг другу. Я любовался ее маленькими глазками, и когда они особенно стали сверкать, я начал их целовать. Валя в это время отыскала мои губы. Я не вынес этого и поднял ее на руки.
– У меня уже голова кружится, - сказала она, свесив свою головку, так что волосы касались моих колен. Мне ничего не оставалось делать, как отнести ее на кровать.
– Я сама, - сказала она, лихорадочно расстегивая кофту на груди. Но мы, словно сговорились: мы работали вместе. Пока она расстегивала пуговички на кофте, я стаскивал с нее юбку. Я как бы забыл, что мне самому надо снять с себя одежду.
– Я сейчас, - сказал я, задыхаясь, и бросился закрывать дверь на ключ.
– Можно, я не буду выключать свет.
– Ты хочешь посмотреть на меня голую? Я тебе такой еще больше нравлюсь?
– Да, да, конечно, у тебя прелестная фигура, - говорил я, покрывая ее тело поцелуями. Руки мои скользили по ее телу, пока правая рука не застряла ниже пупка.
– Ты что делаешь, хулиган? Почему ты до сих пор в...одежде?
– Ах, да, я совсем забыл.
В постели Валя была серой мышкой, будто ей всего пятнадцать лет и она отдавалась желанному мяснику впервые в жизни. Ее слабо выраженная страсть проявилась только в том, что ее личико покрылось легким румянцем, но ни одного движения, ни одного слова, ни даже поцелуя во время близости не выказала, будто я трогал ее за мочку уха. Словом, она была холодна, как старая дева после сорока лет, которой все равно, какая область тела подвергается легкому и нежному массажу.
– Мне надо туда, - сказала она.
– Горячая вода есть?
– Есть, иди, - произнес я безразлично.
– Ты чем-то недоволен?
– У меня такое впечатление, будто муха села
– Лиха беда начало. Я к тебе еще не привыкла, - сказала Валя, накрывая свои худенькие плечи халатом и отправляясь в ванную.
"Может, я в чем-то виноват? Не расшевелил ее, слишком торопился, пренебрег предварительными ласками, не говорил ей красивые слова, забыл, что женщина любит ушами, или, что тоже вполне вероятно, у нее раньше был мужчина-гигант? Скорее так оно и было. Недаром каждая женщина втайне мечтает о массажном валике длинной в двадцать сантиметров и если такой попадается, она с восторгом рассказывает об этом в кругу своих подруг. Интересно, а, сколько же у меня? Мне скоро двадцать семь, уже детей пора иметь, а я никогда не измерял. Надо это дело поправить", - думал я и стал чесать затылок.
Валя вернулась из ванной неторопливой походкой и заявила, что ей пора вернуться в номер, так как она не предупредила соседок по номеру, и ее могут искать по всем корпусам санатория.
– Пойди, предупреди и возвращайся обратно, - сказал я не очень уверенно.
– Не все коту масленица, - сказала она загадочно и начала одеваться.
– Ты проводишь меня?
– А как же, - ответил я и тоже направился в ванную.
Валя жила в том же корпусе двумя этажами выше в трехместном номере. Мы не успели открыть дверь, как услышали песни: ее подружки с двумя кавалерами уже, что называется, были тепленькие.
– А, присоединяйтесь!
– сказал кто-то из них.
Я крепко держал Валю за руку и громко, так чтоб все слышали, сказал:
– Мы вам мешать не будем, мы пойдем гулять...на всю ночь, а вы за Валю не переживайте.
– Ну, Валечка, на конец-то, - восторженно произнесла Аня, чья кровать была напротив Валиной, - а то я уж думала: у тебя отпуск пройдет всухую. Стоило ли, думаю, ехать в такую даль, чтоб потом и вспомнить было нечего, ведь из Москвы сюда больше полутора тысяч километров.
– Молчи, предатель, - прошипела Валя и повернулась к входной двери.
– Ну что, калужанка, обманула меня?
– сказал я, глядя ей в озабоченное лицо.
– Я тебя накажу за это.
– Как?
– Я тебе всю ночь спать не дам.
– Хи, хи, напугала мышка кошку.
Ночь у нас была действительно бурная. Валя только перед рассветом сказала, что чувствует легкую приятную усталость и что, по всей вероятности, у нее тяжелеют и опускаются веки. Я был немного шокирован ее храпом, но храп был легкий, щадящий и это позволило мне тоже погрузиться в сон.
Мы проспали завтрак. Когда раздался стук в дверь, я проснулся первым и глянул на часы. Стрелки показывали двенадцать.
– Сейчас, подождите минутку, - сказал я, поднимаясь с кровати, хотя Валя продолжала спать, как убитая. Я срочно оделся кое-как и открыл дверь. На пороге стояла Аня с подносом в руках, накрытым двумя белыми салфетками. Она решительно вошла к нам в номер, поставила поднос на столик и громка произнесла:
– Эй ты, сластена! ну-ка вставай. Я вижу, тебя здорово накормили, и тебе уже ничего не нужно. А вот твой кормилец...ему надо подзаправиться, иначе ему грош цена.