Цена. Выбор
Шрифт:
Это было предупреждение – мне нужно поторопиться…
Глава 3
Толик оказался прав. До субботы состояние Инны в самом деле нормализовалось, и они втроём, как и планировали, отправились рано утром на кладбище, навестить могилки родителей Ольги с Инной.
На кладбище Инна была на удивление спокойна и уравновешенна.
Закутавшись
Ольга повозилась сначала у могилы матери, всё почистила, высадила цветы, протёрла камень. Работала молча, она помнила, что матери и при жизни не были интересны их с Инной дела, а уж после смерти и подавно.
Потом Ольга пошла на могилу отца и, прежде чем начать хлопотать там, присела рядом и облокотилась на обелиск из чёрного камня, который установили на могиле сослуживцы отца.
Гладкий и прохладный, он принял Ольгин вес, и она закрыла глаза и тихо спросила: «Ну как ты, папа?»
Посидела немного, и вдруг из глаз её полились слёзы – потоками, рекой.
Ольга плакала от невыносимой печали в сердце, и, рыдая, неожиданно осознала, что переполнена печалью до самых краёв, и вот теперь, со слезами, печаль эта покидает её.
Прошелестел ветер, словно глубокий вздох облегчения раздался над Ольгой. Она открыла глаза и увидела, как стремительно несутся облака по небу, как ярко-зелены деревья, как пахнет землёй и цветами. Она словно услышала голос, полный светлой грусти: «Вот и всё, всё кончилось».
– Папа?.. – Ольга вскинулась, но от сильнейшей боли в сердце осталась сидеть и сразу поняла, что боль эта не физическая, а боль прощания. Её сердце попрощалось с отцом и наконец отпустило его на свободу…
Ещё через некоторое время Ольга встала, принялась возиться с цветами, подкрашивать оградку и внезапно поймала себя на том, что думает о всякой ерунде: о том, что хочет купить себе платье, что отпуск надо не на даче провести, а поехать куда-нибудь за границу. А Инне на месяц можно сиделку оплатить из диспансера. Ольга что-то напевала, но, почувствовав чей-то взгляд, подняла голову.
У оградки стояла женщина лет сорока пяти, вся в чёрном, жёсткие глаза вцепились в Ольгу, и она почувствовала себя очень неприятно.
– Здравствуйте, это ваша сестра там ходит, разговаривает с могилами?
– Что-то случилось? Она помешала вам?
– Нет, наоборот, я хочу познакомиться с вами. Меня зовут Гульназия. Я приехала сюда с подругой, у неё здесь похоронен сын. У меня тоже сын погиб, но похоронен на мусульманском кладбище, мы туда поедем завтра. Я хочу просить у вас разрешения взять с собой вашу сестру, или, может, вы поедете с нами, если боитесь отпускать её одну? Мы заплатим вам и вашей сестре.
– Я не понимаю, зачем вам моя сестра, что происходит? –
– Ваша сестра, она только что разговаривала с сыном моей подруги, что-то спрашивала, и он отвечал!
– Моя сестра – сумасшедшая, у неё какая-то запредельная стадия расщепления личности, не знаю, как вам сказать точнее, уж извините.
– Но она говорила с сыном моей подруги, и он отвечал, и там были такие подробности, которые она не смогла бы придумать, понимаете? Не смогла бы!..
Ольга ничего не понимала, но отступила перед яростным напором Гульназии и закивала головой:
– Хорошо-хорошо, мы поедем с вами.
– Дайте ваш телефон и адрес, завтра мы заедем! – требовательно распорядилась Гульназия.
Ольга послушно продиктовала номер, покорно согласилась на предложенное время – восемь утра, и, собрав вещи в рюкзачок, пошла за Гульназиёй.
Издали увидела Толика, стоявшего с безумными глазами неподалёку от могилы, рядом с которой на скамеечке сидела Инна и ещё какая-то женщина.
Женщина держала Инну за руки и плакала, целовала ей руки, смотрела на неё внимательно, жадными глазами, и, честное слово, было непонятно, кто из них настоящий сумасшедший – Инна или эта женщина.
– Галя, познакомься, это Ольга, сестра Инны, она согласна с нами завтра поехать.
– Олечка, моя золотая, ой, спасибо вам, спасибо! Какая у вас сестра, она волшебная, она с Игорем поговорила, и мне всё рассказала, и всё растолковала. Ох, Инна, пойдёмте ко мне жить! Ольга, Инна с вами живёт? Можно я оформлю опеку над вашей сестрой, вы молодая, зачем вам себя в сиделках держать? – Галина говорила без умолку, она была явно не в себе.
– Стоп! – Ольга пришла в себя. – Стоп, давайте успокоимся и разойдёмся. Завтра мы с вами встретимся, и вы мне на свежую голову всё расскажете, всё объясните. Хорошо? Инна, идём! – Ольга взяла сестру за руку, и они пошли вслед за ошалевшим Толиком.
– Ольга, я вам в половине восьмого позвоню! – громко сказала Гульназия ей в спину. Ольга, не оборачиваясь, кивнула головой, ей было очень страшно.
– Толик! – требовательно сказала она, как только они отъехали подальше. – Немедленно расскажи мне, что произошло!
Толик посмотрел на Ольгу и растерянно произнёс:
– Знаешь, я сам ни черта не понял… В общем, гуляли мы с Инной, гуляли, она иногда остановится и разговаривает сама с собой, причём, знаешь, спросит что-то и помолчит, как будто ответ слушает, потом дальше идёт. Я ей не мешаю: хорошо себя Инночка чувствует, спокойная, и слава богу…
Так мы и дошли до той могилы, где эти тётки сидели. Инна остановилась, постояла, они даже внимания на неё не обратили. А она постояла-постояла и говорит потом: «А зря вы, мама, не принесли зефир своему сыночку, он его очень любит. В следующий раз, пожалуйста, не забудьте!»