Ценнее власти

Арунд Ольга

– А у тебя их сколько?

– Трое, и Стася, – хмуро оглянувшись, он протягивает мне руку, но я прекрасно держусь и за перила.

– Трое с ВладимИром?

– Да. Эрик младше Влада на одиннадцать лет, а Павел самый младший. – Перед тем, как ступить на вторую лестницу, Марек, не спрашивая, берёт меня за руку. – Ступени под неудачным наклоном.

– Я так и поняла, – хмыкаю я. – А сколько тогда лет Станиславе?

– Восемьдесят пять.

Ожидаемо, но всё равно неприятно. Чисто по-женски. Потому что оборотница, будучи старше на тридцать лет, выглядит младше на десять точно.

Усмехнувшись собственным мыслям, вспоминаю, что на мои сто пятьдесят приходятся её триста и успокаиваюсь. В пересчёте на их жизни, я была бы ровесницей Марека. Кстати…

– А тебе сколько? – Как-то раньше этот вопрос проходил мимо моего сознания.

– А сколько дашь? – останавливаясь в странно пустынном коридоре, оборачивается Марек.

– Тридцать пять? – Это если на человеческие года.

– Девяносто, – насмешливо поднимает он бровь.

– А ты хорошо сохранился, – фыркнув, я возвращаюсь к изнанке мира.

Да, кровь из ВладимИра выпустили почти всю, но внутри-то она осталась – как минимум на стенках вен и сосудов, поэтому дальше меня можно не провожать. Алую дымку я вижу отчётливо и шагаю впереди Марека, судя по увеличивающейся сырости и прохладе, направляясь куда-то под землю.

Спасибо, если не в пыточную.

Очередной поворот, коридор и запах, что сшибает с ног.

– Чтоб тебя!

Глава 9

Уверенно идущая до этого Оля, резко останавливается, поворачивается к стене и явно сдерживает рвотный позыв.

– Оль? – Зверь внутри недовольно возится, добавляя беспокойства. – Оля, что?

– Чтобы я ещё хоть раз… – Она стоит, одной рукой опёршись о каменную кладку, а второй всё ещё зажимая рот. – И сколько здесь убивали?

– Точного числа тебе не скажет даже отец. Совсем плохо? – Вместо ответа – обречённый стон. – Идём отсюда.

– Дай мне двадцать секунд! – раздражённо вырывает она локоть из моей руки. Как всегда самоуверенная, даже слишком.

– Я скажу, и Влада поднимут из подвалов, – со вздохом Марек снова берёт её под локоть. Пытается, потому что…

– Дай! Мне! Двадцать! Секунд!

Отступив на шаг и подняв одну ладонь, второй он хватается за оружие, только спустя мгновение вспоминая, что это Оля. И рычит она, а не дикий новорождённый вампир.

Неприятная дрожь проходит по рукам, а ощущение грядущих неприятностей прямо-таки вопит сиреной.

– Ты в курсе, что у тебя глаза светятся? – Расслабившись и отведя руку от кобуры, ровно интересуется он. Вот только угомонить рефлексы оказывается не так просто.

Вместо ответа – дерзкий взгляд, раздражённый выдох и демонстративно прямая спина.

– Оль, что происходит? – Приблизившись на шаг, держа руки ладонями к ней, Марек пытается заглянуть в опущенные глаза.

– Ничего. – Даже голос другой. Глубже. С лёгкой хрипотцой.

Ничего, что касалось бы тебя, Марек Дворжак.

И так раздражённый зверь внутри скалится. Потому что уже давно касается. С её той самой самоубийственной выходки.

– Три месяца

назад тоже было ничего, только откачивать тебя пришлось несколько часов. – Едва ощутимый раньше, придающий ей особую таинственность, чисто вампирский аромат резко обволакивает Марека удушающим запахом крови. Настолько ярким, что её привкус появляется даже на языке. – Оля?

Не став сбрасывать его пальцы с подбородка, она послушно поднимает голову, глядя на него глазами, затянутыми кроваво-красной пеленой.

– Видишь? – Вместо ответа он может только коротко кивнуть. – И я вижу, – хмыкнув, Оля дёргает подбородком. – Идём.

– А как ты?.. – Волк тревожно поскуливает, а сам Марек не знает, как закончить фразу.

– Скоро пройдёт, так уже было, – запустив руку в волосы, она стаскивает резинку, распуская хвост.

И Марек срывается.

***

В этот раз приступ даётся тяжелее, хотя, может, сказывается близость кровавых подвалов. В голове всё ещё стоит муть с ощутимым оттенком красного, а сознание больше занято расшифровкой капель крови, виднеющихся то тут, то там. И если тридцать секунд назад я их не замечала, то сейчас знаю – та застарелая клякса на стене, почти над полом, брызнула из человека. Стопроцентного, со второй положительной и больной печенью.

А те два пятнышка позади меня уже волчьей стаи. Мужчина точно, с третьей отрицательной. Очень ароматной. Такой, что мгновенно пересыхает в горле, но даже испугаться я не успеваю.

Наш первый поцелуй должен был быть лёгким, нежным, трепетным, но мы те, кто мы есть. Поэтому вместо ресторанов и свиданий у нас трупы и преступники, а вместо цветов – улики.

И жёсткий, сумасшедший поцелуй, где никто не готов уступать.

– Рехнулся? – Отстранившись, я пытаюсь отдышаться, но жёлтые глаза Марека не дают и шанса.

– Не то слово, – хрипло и настолько долгожданно отзывается он, что я первая тянусь навстречу.

И где-то внизу лежит труп его брата, где-то наверху разгуливает его же убийца, но здесь не остаётся ничего, кроме нас. Пока моя проклятая вампирская сущность не выползает наружу.

– Прости! – Отшатнувшись, я делаю судорожный вдох. – Я… не хотела.

Вру. И даже не особо скрываюсь, рефлекторно облизав губы, на которых ещё остался привкус его крови.

– Считай, что я поверил.

Всё очень плохо.

Стоило сдержаться сначала ему, а потом мне. Вспомнить о долге, о том, что мы не на прогулку вышли, да о чём угодно, но не поддаваться собственным чувствам. И всё бы ничего, не маленькие, но в этом и кроется главная проблема – в том, что нам придётся как-то ночевать в одной спальне.

И во взгляде напротив видно то же осознание, что у меня.

– Где труп? – Учитывая прошлую реакцию Марека, это должно привести нас в чувство, но нет.

Потому что вместо ожидаемой резкости, он подходит, зарывается рукой в мои волосы и заставляет посмотреть себе в глаза. Но это ещё ничего, хуже становится, когда Марек, в мрачной тишине коридора, проводит носом от линии моего подбородка до виска, делая глубокий вдох. Какие там мурашки! Всё мое половинчатое существо заходится такой дрожью, что приходится впиться ногтями в собственные ладони.