Ценнее власти

Арунд Ольга

Выдох, и я отпускаю грань, возвращаясь в подвалы «Волчьей Тени». Хватаюсь за стол, понимая, что сеанс дался слишком тяжело. Жалею, что рядом нет Мара. И усмехаюсь, не ожидая, что так привыкну к его вечному присутствию.

– Чья эта кровь?

Я не вздрагиваю, хотя про Бенеша забыла напрочь.

– Владимира Гавела. – С кривой улыбкой я убираю кулон обратно.

– А чья вторая?

***

В этом зале Мареку бывать ещё не приходилось.

Глянцевый мраморный пол впечатляет не так, как огромные барельефы по всем стенам, где оборотни поочерёдно побеждают вампиров и людей. Вот

только нигде не подписано, что последние легко могут задавить их численностью, а кровососы не зря зовутся бессмертными. Трудно убить того, кто уже мёртв.

Усмехнувшись, Марек продолжает идти вслед за отцом к огромному полукруглому столу, за которым пустует лишь одно место. Остальные кресла с высокими спинками занимают главы кланов, каждый из которых с удовольствием вгрызся бы в горло соседу. А рядом с главами сидят их сыны, племянники и другие более-менее мозговитые родственники мужского пола, которые тоже не прочь вгрызться и освободить себе дорогу в совет.

Марек останавливается в трёх шагах от стола, поставив ноги на ширине плеч и заложив руки за спину. И чувствует презрительные, высокомерные и откровенно ненавидящие взгляды.

А нечего было прятать фамильное бриллиантовое колье и валить вину на горничную, которую до этого успел обрюхатить. И прикрывать сынка, который мало того, что подсел на лунник, так ещё и разорвал семью лесника, дом которого стоял глубоко в чаще леса. Травить брата ядом тоже нечего, но эти, кто сейчас видели в нём лишь вылезшего не на своё место убьюдка, считали себя безвинными, безгрешными и неуловимыми.

– Ему запрещено здесь находиться, – кривится Рикард Моравец, глава Северного клана.

Его брат, кстати, выжил просто потому, что в своё время нанял Марека для расследования. А потом так хитро составил завещание, что для проигравшегося в хлам Моравца стал нужнее живым, чем мёртвым.

Отец же Калаты – Людек Немечек, глава Западного клана, сидит и помалкивает. Отказавшись от сына ещё до рождения, шестьдесят лет спустя Немечек оказался в положении, когда власть наследовать некому, а единственный сын посылает его дальним лесом со всеми выгодными предложениями.

– Прошу любить и жаловать. – Несмотря на пафосную внешность, отец никогда не любил высокопарность. Пройдя к своему месту и оставшись стоять, он обводит всех довольным взглядом. – Марек Дворжак – мой официальный наследник и следующий владелец «Волчьей Тени».

– А Эрик с Павлом в курсе, что их подвинули в очереди на наследование? – хмыкнув после недолгой паузы, как бы между прочим, интересуется Радек Земан – глава Южного клана.

– А Драгомира в курсе, что у её сыновей есть конкуренты? Которых некоторые признали в обход пары, – безукоризненно вежливо отзывается отец, глядя при этом только на Марека.

Ещё бы. Именно он узнал куда и зачем мотается каждую неделю великаноподобный Земан, и чем это грозит его жене и трём сыновьям.

– Не твоё дело, как…

– Я – Глава над главами, – холодно отсекает отец. – Каждый чих в любом из кланов – моё дело.

– А что с Владимиром? – раздаётся ленивый голос и все поворачивают головы к Виктору Чеху. – Известно имя убийцы или нам тут торчать до второго пришествия?

Отец переводит на Марека требовательный взгляд.

–

Расследование убийства находится под моим личным контролем.

– Прошло больше двенадцати часов, а результата ноль. – Самый молодой из всех, глава Восточного клана кладёт руки на стол и сцепляет их в замок. Насмешка сквозит во всей его позе. – Наш главный Ищейка точно заинтересован в поисках?

– Это намёк, претензия или повод почесать языками? – Поднимает бровь отец.

– Это любопытство, уважаемый Глава. – Чех с издевкой склоняет голову. – Ведь заключения патологоанатома всё ещё нет, хотя сам он болтается по замку и что-то вынюхивает.

– Закрой пасть, – рычит Немечек, правильно понимая, о ком идёт речь. Собственно, на весь замок патологоанатом у Марека только один.

– В «Волчьей Тени» сейчас почти половина хвалёного отдела Теней, – не впечатляется Чех, – а труп наследника так и лежит бесхозный в одном из подвальных морозильников. Пока его брат и начальник отдела расследований без особых угрызений совести берёт на себя такую ответственность. Не совсем законную ответственность, учитывая, что здесь же бродят ещё два кандидата в наследники. Причём гораздо более полноправные, чем он.

Главы вспоминают вдруг про Эрика и Павла и над залом поднимается возмущённый гул.

– И лично у меня возникает вопрос, – изучая собственные руки, продолжает Чех, – а был ли убийца? Или всё это – заранее спланированная акция, которую нам всем подсовывают как жестокое убийство.

– Смеешь обвинять меня, Виктор? – Отец садится на своё место.

– Всего лишь строю догадки, – пожимает плечами тот, вежливо улыбаясь. – Насколько позволяют ум и совесть.

Вот только первого у тебя слишком много, а второго нет вовсе. Потому что Виктор Чех – единственный из глав с идеальной репутацией, идеальным досье и идеальной обстановкой в клане. И есть подозрение, что именно он и копает под отца.

– А был ли убийца, Гавел? – Тут же, уперев ладони в стол, приподнимается Земан.

– Мы требуем найти убийцу Владимира! – добавляет Моравец.

– И только после этого мы сможем одобрить кандидатуру Марека Дворжака, – равнодушно заявляет Чех про поддержке остальных глав.

Цирк, он цирк и есть.

Глядя на оборотней, которые с радостью ухватились за возможность подвинуть отца, Марек усмехается. Как же, ведь легко забыть как Глава над главами из собственных средств финансировал Северный и Южный клан больше десяти лет. Забыть, как Чеха едва не казнили свои же, но отец прикрыл, помог справиться с возмущениями и по-быстрому казнил самых резвых. Как он раз за разом тормозил их, самых достойных из оборотней, готовых вцепиться друг другу в глотки за паршивый клочок земли.

– Хватит, – негромко, но весомо прерывает их отец, и в зале устанавливается тишина. – Марек – мой наследник и он получит «Волчью Тень». Это моё слово и никто из вас не имеет права его оспаривать.

Оспаривать, может, никто и не станет, но у Теней всегда были привилегии. Вот и сейчас двухстворчатая дверь зала распахивается во всю ширину, чтобы впустить Роба и Рудолфа, во главе которых идёт сам Ян. Он же подходит ближе, не глядя на высокое собрание.

– Прости, но мы должны тебя арестовать.