Ценный груз
Шрифт:
— Ты считаешь, что я не совсем хорошо понимаю мотивы людей, решившихся на скверные поступки?
— Не совсем хорошо? — рассмеялся демон, — Ты себе льстишь. Ты вообще не смыслишь ничего в людских сердцах, ибо голова твоя забита высокими идеалами философов, которые писали о доблестях и добродетелях, сидя в теплых домах и за чашкой горячего вина. Или ты теперь у нас судья и не желаешь опускаться до гончей, что носится по грязным улицам города за правонарушителями? К тому же, не ровен час, тебе на пятки наступит сын градоначальника.
— Последнее твое заявление совсем уж переходит все границы и теряет логику.
— И все же, — не унимался Мингли, — Гувэю было бы выгодно занять твое место. Посуди сам: он сын градоначальника, человека, кто вправе проводить судебные дела на более высоком уровне. Выше него только правитель. А сын его не при делах, потому что твой отец подсуетился и назначил на мелкие разбирательства — тебя. О тебе гремит слава, а о Гувее что? Как ему потом становиться градоначальником, если на его практике ни одного раскрытого дела?
— Градоначальник занимается не только судебными делами. На нем и тюрьма, и городская стража, и сбор налогов. Гувэю есть чем себя занять. Почему ты вообще о нем такого мнения? Если бы ты знал этого человека, то понял, что он безобиден, как муха. Я много лет учусь с ним в одной академии. Это очень добрый, открытый и компанейский господин.
Мингли нахмурил брови, но промолчал.
— Вернемся к нашей сделке. Другом быть не могу, — тон голоса Дэмина отрицал любые возражения по этому вопросу, — мы, люди, не заключаем сделки на дружбу, у нас это не так работает. Вести вместе дела в качестве напарников — согласен, — молодой судья расценил свое решение, как вынужденную меру. Тем более, в глубине души, он надеялся, что демону очень скоро надоест такая работа, — кристалл охлаждения — велю поставить, жалование повышать не буду. И так, по меркам Синторы, ты получаешь излишне много. Мечником можешь оставаться.
— Да кто же так торгуется? Ты же не приговор выносишь, мы тут пытаемся обоюдовыгодную сделку заключить, — демон сокрушенно покачал головой. — Тогда ты обязуешься везде меня брать с собой, а не как сейчас, когда большую часть времени я сижу в твоем родовом гнезде без дела.
— Я не могу брать тебя в академию или на встречу с друзьями. А больше я особо никуда и не хожу.
— Так придумай, куда нам сходить. Я утомлен твоей скучной жизнью.
— Хватит и того, что мы будем теперь ковыряться в чужих кишках и топтать улицы грязных районов города. Ты же понимаешь, где чаще всего придется проводить расследования?
— Замечательно! — искренне обрадовался Мингли, — именно то, что я хочу.
— Так что насчет твоих догадок по этому делу? — напомнил ему Дэмин.
— О, нет, — покачал головой демон, — я пока не готов ими делиться.
—
— Вот когда я был твоим слугой, ты мог мне приказать сказать. А теперь я твой напарник, и по вашим правилам — мы равны. Так что, когда решу, тогда и поведаю обо всем.
— Вот она, подлость демонской натуры, — тихо прошептал Дэмин, коря себя за то, что забыл, с кем имеет дело.
Глава десятая
Утомленные затянувшимся делом ответчики поднялись, когда Дэмин вошел в зал суда. Многие из них надеялись, что судья перенесет слушание на следующий день, ведь им, в отличие от Дэмина и Мингли, не позволили прерваться на обеденный перерыв, предложив лишь скромные закуски и чай. Но одной из причин, почему разбирательство велено было завершить сегодня же — не только любопытство самого молодого судьи и его страсть к расстановке точек в любом вопросе, но и тот факт, что Дэмин являлся учеником академии.
В учебных заведениях не разрешалось пропускать занятий, а покидать территорию дозволялось лишь вечером — и только тем ученикам, кто проживал в городе, — или по праздничным дням, дабы навестить родственников. Для отпрысков знатных семей были послабления: они имели право помогать в делах своим отцам, отлучаясь на их решение, но только если такого действительно требовал их ранг или род занятий. В случае с Дэмином, его отец уведомлял ректорат о предстоящих судебных разбирательствах, где требовалось присутствие его сына, но не более чем на один день. Эта причина, была спорным моментом при заключении сделки с Мингли. Работа дознавателя часто требовала гораздо большего времени, чем одни сутки, и Дэмину предстоял разговор с отцом, в котором он должен был найти веские причины и объяснение тому, почему он вдруг захотел заниматься менее пристойным делом, вместо более удобной и приятной деятельности в роли судьи.
Поэтому молодой судья так и спешил с данным судебным процессом. К тому же, за разговорами с Мингли в архиве, Дэмин совсем позабыл о канцелярской работе, а следовательно, весь вечер, и возможно, часть ночи, ему предстоит провести за бумагами.
Дэмин спешно разложил документы на судейском столе и попросил впустить нового ответчика.
Стражник, который, по показаниям конюха, помог молодой госпоже уплыть в Тивию, являлся помощником при делах у начальника судовых перевозок порта Синторы. Он был полноватым, с пухлыми и лощеными руками человека, не знавшего физического труда. Вероятно, он младший сын какого-то зажиточного горожанина, раз смог дослужиться до такой должности, ни разу не согнув спины.
Мужчина неуместно расплылся в улыбке, когда его пригласили в центр зала для дачи показаний. Он низко поклонился судье и сложил руки на животе.
— Вы знаете этого человека? — Дэмин склонил кончик кисточки для письма в направлении конюха.
— Так точно, господин судья, — четко и громко отчитался ответчик.
Помощник по судовым перевозкам стоял ровно, подобно воину, представшему перед своим генералом. Лишь полнота и разъевшиеся щеки, выдавали в нем человека, давно позабывшего, как держать в руке меч. Но тон голоса и манера речи, столь распространенная среди военных, — даже тех, кто давно покинул службу, — свидетельствовали о том, что стражник не один год провел в гарнизоне.