Ценный груз
Шрифт:
Дэмину захотелось обхватить голову руками и завыть. Слишком уж явственно он видел картину, описывающую, как Джан сквернословит и попирает все существующие ведомства, их начальников и самого Правителя Синторы.
Мысли становились лишь мрачнее, а чувство безнадежности — сильнее.
Из пучины мучительных переживаний его вывел болезненный удар по колену. Мингли сделал вид, что его нога случайно дернулась из-за неровности дороги, и столкновение было непреднамеренным. Понять, так ли это было на самом деле, или демон тем самым пытался выдернуть своего господина из излишних переживаний, не представлялось возможным. Слишком уж непроницаемым было выражение его лица.
Дэмин
Центральный вход украшали массивные ворота с единственной красивой деталью комплекса — дверью для тех, кто входил в Ведомство по собственной воле. Она была украшена резным козырьком и имела закругляющуюся к концу ручку. На этом излишества и роскошь данного заведения заканчивались.
Ведомство принимало посетителей круглосуточно. Прошения и заявление о преступлениях оформлялись через центральный вход. Ночью тут часто рыдали женщины, подвергавшиеся преступным действиям, или кричали мужчины, возмущенные тем, что никто не намерен сразу же кидаться сломя голову и ловить преступника, на которого они указывали. Днем же часто толпились люди, желающие возмездия своим обидчикам или не согласные с решением суда по поводу заключенных здесь друзей, возлюбленных или родственников.
Для тех же, кто преступил черту закона, предназначались отдельные двери. Их называли Дверьми Позора или Последним Чертогом. Через них проводили тех, кто уже получил решение суда о наказании, казни или заключении. Сюда же приводили сразу тех, чья вина была столь очевидна, что не требовала разбирательств. Люди, перешагнувшие этот порог, осознавали, что их уже не спасут даже боги.
«Прошел ли мой отец сквозь центральные ворота? — вдруг задумался Дэмин, — или его, как подлого и ничтожного преступника, провели сквозь Двери Позора? Если это так, то как же ему было тяжело принять такое бесчестие?»
Он хотел было поинтересоваться об этом у Гувэя, но передумал, понимая, что тот сам вряд ли знает всех подробностей.
Повозка остановилась, дожидаясь, когда перед ней раскроют ворота Ведомства.
Колеса зашелестели по серой и невзрачной гальке, которой был устлан внутренний двор. Их тут же остановили вооруженные стражи, велев немедленно выйти и представиться.
Синторцы никогда не могли похвастаться славой веселого и улыбающегося народа. Жители других провинцией часто сравнивали их лица с молчаливыми каменными истуканами. В отличие от Тивии, люди здесь предпочитали не сотрясать лишний раз воздух словами или смехом. Но по сравнению с лицами вооруженных надзирателей Ведомства, другие синотрцы казались пухлощекими и счастливыми младенцами.
Работающие здесь люди будто бы заглянули в чертоги Диликтоса<footnote>Бог смерти</footnote> и насмотрелись такой жути, что отныне их глаза не выражали ровным счетом ничего, кроме презрения и злобы. Ничто в них не поменялось, даже когда стражи увидели, что в повозке находится Гувэй — сын градоначальника и назначенный глава Ведомства Безопасности. Казалось, что для этих слуг правопорядка все люди — ничтожное и пустое место. Какой же ужас охватывал тех, кто оказывался на другой стороне двора, куда вела Дверь Позора? Сам Дэмин никогда там не был, как, впрочем, и внутри самого Ведомства, но слышал, как там проводят оглашения наказания
Как может Гувэй, кого отец назначил на службу в таком месте быть столь душевным и лучезарным человеком?
— Нам туда, — словно прочитав мысли Дэмина Гувэй улыбнулся, осветив этот мрачный двор дружелюбием и теплотой.
Они двинулись вперед, пересекая огромную внутреннюю территорию Ведомства, окруженную вооруженными людьми. Дэмин понимал, что он здесь не в роли преступника, но отчего-то ощущал себя именно таковым. И только Мингли казался ему гармонично вписывающимся в ряды суровых лиц стражей. Демон шел так непринужденно что, казалось, даже смущал хранителей порядка, привыкших к взволнованным или испуганным лицам посетителей.
«Кто знает, каких чудовищ в своей жизни он видел, — мелькнула мысль в голове молодого судьи, — возможно, даже эти надзиратели для него, что мыши для кота. Реальны ли и вправду все те жуткие монстры из легенд и детских страшилок? Ведь если существует Мингли, то, может быть, напрасно синторцы позабыли своих богов?»
Дэмин заметил тень улыбки на губах мечника. Вероятно, тот ощутил страх своего господина или, что хуже, понял его мысли.
Гувэй провел их внутрь огромного здания, сквозь коридоры, покрытые плотными коврами, которые поглощали любые звуки шагов. После дневного света внутри казалось излишне темно и неуютно. Создавалось ли такое ощущение намеренно или у Дэмина лишь взыгралось воображение? Он все не прекращал думать о своем отце и брате. О том, как они, возможно, шли теми же коридорами и как их охватывали чувства неизвестности и ужаса перед предстоящими обвинениями. Могло ли быть им страшно или только Дэмин проявлял такую позорную слабость?
Наконец их путь завершился перед дверями, предположительно ведущими в общую залу.
— Подожди здесь, — звонкий голос Гувэя казался инородным для столь гнетущего места, — я распоряжусь известить отца. Хочешь, чтобы я был рядом с тобой, когда он позовет?
— Благодарю, но не стоит. Думаю, что мы справимся, — этой фразой Дэмин неосознанно поставил своего мечника на один уровень с собой. Когда беда стучится в твой дом, хочется чувствовать, что ты все еще не один стоишь по ту сторону баррикад.
— Мой отец строг и вспыльчив, — повторил Гувэй и улыбнулся, — но он не демон. С ним можно найти общий язык.
Сын градоначальника дружески похлопал Дэмина по плечу и удалился, бросив короткий, ледяной взгляд на Мингли, словно желая выжечь тому сердце. Демон еле заметно, неуважительно помахал Гувэю в след рукой, выражая свое безразличие к запугиванию и статусу этого господина.
Что ему до каких-то людских званий? Если бы Мингли пожелал, то изрубил бы на мелкие дольки сына градоначальника прямо здесь и сейчас. И ни один из этих стражей не успел бы даже схватиться за меч. Но демон не хотел так быстро заканчивать начатую игру. К тому же это, наверное, расстроило бы Дэмина, и тот год бы читал морали, дулся и припоминал столь недостойный поступок. Или вновь вспомнил о желании избавиться от него. Глупый молодой господин считал, что чароплеты способны их разлучить! Конечно, магия людей, основанная на крови — грозное орудие, но эти глупцы утеряли такой пласт знаний, что не стоит переживать об их способности разрезать нить клятвы. Скорее сам Диликтос<footnote>Бог смерти</footnote> проснется ото сна и вручит Мингли грамоту за старания проучить людской род, чем чароплет из самой прославленной Академии семи провинций додумается, что кровь способна на нечто большее, чем творить иллюзии, управлять стихиями и вживлять силу в предметы.