Центровые
Шрифт:
Итак, Кекелидзе открыл перед Сергеем дорогу в большой спорт. И все скептики были вынуждены признать, что они проморгали появление очень заметного мастера, ставшего украшением нашего баскетбола. В возрасте 15 лет Сергей имел уже рост 206 сантиметров, а в 18–215. Затем он вырос еще на пару сантиметров и стал одним из самых высокорослых центровых страны. Родившись в Порт — Артуре, Сергей с детства привык вести кочевой образ жизни: ведь его отец был профессиональным военным. Сережа делал первые шаги на баскетбольной площадке детской спортшколы Тбилисского отдела народного образования. Может быть, семья и подольше пожила бы в Тбилиси, но в 1969 году умер отец, а в Грузии у Коваленко родных не было. Мать с сыном перебрались в Киев. Там–то Сергей и раскрылся еще больше, в чем ему помогли ребята из «Строителя», принявшего его в свой коллектив сразу и безоговорочно. Вера Сергея в людей обрела свое воплощение и в дальнейшем.
Наставник «Строителя» Владимир Алексеевич Шаблинский открыл перед Сергеем секреты баскетбола, приучил играть нестандартно, осмысленно разбираться в ситуациях, постоянно думать, искать верные решения. Ну а в сборной, как говорит Сережа, «я научился работать, не щадя сил, отдавать всего себя команде, научился побеждать…»
Наверное, многие любители баскетбола обращали внимание на то, что этот внешне атлетичный, красивый гигант как–то уж очень неловко, медленно, вроде бы даже осторожно передвигался по площадке. Меня это тоже долгое время удивляло, пока я не узнал, в чем было дело. Оказалось, что, кроме чисто возрастной болезненности (организм юноши не поспевал за чересчур быстрым ростом) у Сергея был еще врожденный дефект стопы. У него самый маленький среди великанов размер ноги — всего лишь 44-й. Стопа у Сергея так деформирована, что образовались только две опоры: на пятку и носок. Отсюда и малая устойчивость, и невозможность как следует бегать, и просто трудности с передвижением. Как это ему мешало — не описать. И все же не помешало в главном — стать заметной фигурой в нашем баскетболе. Настолько заметной, что даже на фоне выдающейся плеяды баскетболистов, которая блистала как раз во времена лучшей поры Коваленко, он не терялся, а даже выделялся среди них.
Несмотря на внешнюю флегматичность, это была страстная натура. Сергей любил, хотел и стремился помногу забивать. И действительно, даже несмотря на все свои минусы (вернее, настоящий, большой минус у него был один — я уже о нем говорил, а все остальные были как бы производными от этого дефекта), Коваленко был очень результативным. Конечно, контратака с его участием у команды получиться не могла: слишком он был медлительным. Повторяю, то не вина его, а беда. Зато в позиционном баскетболе равных Сергею в то время не было. Он и сам забивал часто, и партнеров практически идеально выводил на бросок, и очень удачно использовал крюк. Этот бросок у него был хороший, и Сережа им часто пользовался.
Казалось бы, отсутствие устойчивости, а следовательно, и заведомый проигрыш в борьбе под щитами понижали шансы Коваленко почти до нуля. Ведь баскетбол становился все более контактным, плотным, жестким. И на центрового валятся все шишки, он главное действующее лицо в схватках под кольцом. Умный, глубоко понимавший, оценивавший события, с удивительным чувством предвидения, к тому же спокойный, Сергей умел выбрать наиболее правильное место для себя как при атаке, так и в обороне, вовремя уловить момент для необходимого именно в данную секунду маневра, действия, даже жеста. И за счет этого компенсировал свой минус. То есть Сергей умел показать, что даже с недостаточной физической подготовкой (здесь надо сделать оговорку: вообще–то физически Коваленко выглядел хорошо; говорю о его физических качествах, по–прежнему имея в виду тот самый дефект — и об этом нужно помнить всегда) игрок, баскетболист, центровой в том числе, может достичь многого, если будет на площадке думать, играть в интеллектуальный баскетбол. Коваленко привнес в нашу игру интеллектуальное начало. Добавлю, что он был в меру техничен, что еще усиливало его потенциал.
Когда Сергей попал в сборную, у меня, естественно, родилась мысль, осуществить которую удалось только много лет спустя. Но появилась она именно тогда: использовать одновременно сразу двух центровых. У меня уже был Володя Андреев, и мне показалось, что они с Сережей сумеют дополнить друг друга. Правда, поначалу это была вынужденная мера. Помните, мы проигрывали матч бразильцам на чемпионате мира в Любляне и я решил, что, выпустив сразу двух таких супергигантов, сумею изменить ход матча? Прямо скажем, экспромт не удался. Я понял, однако, что рациональное зерно в подобной тактике есть, но ее надо отрабатывать, репетировать: чтобы и сами центровые точно знали, как и что им делать, и, что не менее важно, остальные игроки рядом с ними понимали свой маневр до нюансов.
Да,
Отменное качество Коваленко — умение быстро приводить себя в порядок. У него, сколько помню, никогда не было проблем с лишним весом. После отпуска он мог за две–три недели войти в нормальную форму. Даже более длительные перерывы ему не были страшны, поскольку он всегда ограничивал себя в еде, вообще следил за собой, соблюдал строгий режим. И это тоже шло от четкого понимания своего места в спорте. Такое понимание, широкий кругозор (и не только спортивный, игровой, но прежде всего жизненный, интеллектуальный) помогали Сергею быть ведущим игроком и ЦСКА, и сборной не за счет одной силы или роста. Он подкупал своим отношением к баскетболу, осмыслением и желанием разобраться, дойти до самой сути любой проблемы.
Скажем, я всегда чувствовал, что он специально настраивается на конкретного соперника, готовится к встрече с ним, обдумывает, как играть с тем–то и тем–то. И очень интересно доказывал мне, какое противоядие нужно избрать против Саши Белова, а какое — против Саши Болошева. Что противопоставить Дино Менегину, а что — Крешемиру Чосичу. Не раз мы и спорили. Но вот что важно: имея свое видение баскетбола, свое понимание, Коваленко не был упрямцем, а главное, как и любой по–настоящему интеллигентый человек, умел быть терпимым, умел выслушивать точку зрения оппонента. И если аргументация, логика противника в споре были доказательными, Сергей принимал доводы.
Я всегда знал, что просто приказ, просто слова Коваленко не воспримет. Он выполнял, конечно, но в душе сопротивлялся. Поэтому я старался всегда убедить его, если даже наши мнения и взгляды не совпадали. И сколько помню, обычно ситуация выглядела так: я что–то ему подсказываю, он размышляет, спорит, предлагает свое. Совместно разбираем обе позиции и приходим к нужному выводу. Поверив, приняв твою точку зрения, Сергей играл лучше, чем если бы делал все из–под палки. Да, Сережа был долгие годы единственным центровым с истинно интеллектуальной закваской.
Так уж сложилось, что вокруг Сергея постоянно были звезды баскетбола — и в ЦСКА, и, естественно, в сборной СССР. Поэтому лидером команды он не был. Да, кажется, и не стремился им быть. По натуре он был скрытным, замкнутым человеком, шумному обществу предпочитал уединение с книгой (читал очень много, так что собеседник он чрезвычайно интересный, однако его надо сначала расшевелить). Поэтому ребята его любили и ценили, команде он был нужен.
Вот сегодня, мне кажется, мало кто помнит, что Сергей Коваленко — олимпийский чемпион. Да, да, он был в той самой команде, которая завоевала олимпийское «золото» в Мюнхене в эпохальном матче с американцами. Конечно, на виду там были другие — Саша Белов, Ваня Едешко, Зураб Саканделидзе, Миша Коркия, Модестас Паулаускас. Но и Коваленко свой вклад внес, немалый, добавлю, вклад. И сам Сергей считает тот матч, ту Олимпиаду самой памятной в своей спортивной жизни (хотя играл и на чемпионате мира, и на нескольких европейских первенствах, завоевывал медали). И в любом из этих турниров запомнился добротной, результативной, полезной игрой. И при этом, напоминаю вновь и вновь, ему было значительно тяжелее других. Тяжелее физически. Однако привычка анализировать, интеллект Сергея помогали ему компенсировать то, что испортила природа.
Тем не менее немало было у него и чисто игровых козырей. Да, он медленно бегал, скорее ходил по площадке. Но это не мешало ему подойти вовремя к кольцу соперников и метров с трех–четырех точнехонько отправить мяч «от доски», как мы говорили (т. е. от щита, хотя, конечно, теперь дощатых щитов нет, все они плексигласовые или стеклянные), в корзину. Бросал он со своих «точек» практически без промахов. И использовал эти броски достаточно часто, благодаря чему и приносил результат.
Сергей хорошо видел поле, чувствовал игру, несмотря на малоподвижность, умел вовремя открыться, предложить себя, а недостаток устойчивости не мешал ему поставить нормальный заслон и выполнить приличный блокшот. Да, атлетизма ему не хватало, но, повторяю, за счет других качеств он играл в самый современный баскетбол. А кое в чем и превосходил своих преемников. Так, он, как и Андреев, всегда играл с поднятыми — и только с поднятыми — руками. Поэтому был хорош в добавлениях, в подборах, на блокшотах. В защите помощь от него была немалая. Красиво и вовремя выходил Сергей на крюк, противопоставить которому соперник редко что мог — рост, размах рук выручал его. Исполнению крюка у него можно поучиться.