Центровые
Шрифт:
Обычно мы старались отрезать Сашу от партнеров, для чего бросали на его опеку сразу двух игроков. Кто–то из наших центровых обязательно действовал против Саши персонально — Коваленко, Петраков, Субботин или Жармухамедов. Главное было — не дать ему мяч, поэтому «маленьких» спартаковцев держали в жестком прессинге. И все же это было тяжелое дело — нейтрализовать, сдержать Сашу. И когда в 1975 году спартаковцы наконец обыграли нас и стали чемпионами СССР, то это был бенефис Александра Белова.
Казалось, он так и родился баскетболистом и в баскетболе. Никто ведь, однако, кроме самого Саши и Владимира Петровича Кондрашина не знал тогда, что у Белова — «панцирное сердце». И кое–кто недоумевал, почему тренер часто меняет своего лучшего
Великий игрок отличается от просто хорошего тем, что умеет менять стиль своей игры в зависимости от обстоятельств. Если было нужно, Саша становился чуть ли не разыгрывающим, раздавал мячи, ставил заслоны, организовывал быстрый прорыв и даже сам его заканчивал, мощно и быстро несся к щиту соперников. Если же его партнеры попадали в тиски прессинга, Саше хватало технического мастерства быстрым ведением, искусным дриблингом разрывать этот прессинг. Никто из «больших» так делать не умел. А ведь его, естественно, опекали самые сильные из команд противника. И ему всегда поручали «держать» лидеров. Саша понимал, что без него, без его всегда и непременно игры «на все сто» спартаковцам не выиграть. И Саша не щадил себя никогда, какой бы внешне легкий матч ни предстоял. В этом он разительно превосходит абсолютно всех центровых, в том числе и Сабониса, который подчас играет с прохладцей, на одном классе, без души…
Сегодня мы тем не менее восхищаемся игрой Арвидаса Сабониса. И это правильно. Но не будем забывать, что у литовского парня рост больше 220 сантиметров, на 20 сантиметров ниже был Белов. По нынешним меркам его и центровым–то назвать нельзя. И все же никто не играл так красиво, интересно, разнообразно и, главное, результативно — ни в Европе, ни в. Штатах, ни в Южной Америке, хотя во времена Александра Белова было немало ярких личностей (и центровых в том числе) в мировом баскетболе. Да, Белов не понимал, как это он, центровой, оплот команды, стержень ее, главное действующее лицо, может уйти с площадки без «своих» двух, а то и трех десятков очков. При этом он был поразительно коллективистский игрок. Но основное его дело, считал он, забивать. И он это делал, как бы ему ни мешали. Тоже ведь яркая черта. Компонент, в котором он значительно превосходил Ткаченко или Сабониса, почему–то считающих, что им и десяти–пятнадцати очков за игру хватает. Белов, уж если в кои веки игра у него не шла и он забивал меньше двадцати, готов был сгореть со стыда, он считал такой матч даже в случае победы «Спартака» проигранным. Им, Беловым, проигранным. И никогда не винил партнеров. Дескать, мало мне давали, мало на меня играли… Да, центровым 80-х его бы самокритичность, его умение анализировать свои действия, его бескомпромиссность…
Саша плоть от плоти, кровь от крови ленинградцев, спартаковец, детище Владимира Петровича Кондрашина. Это Владимир Петрович нашел Сашу, когда тому было десять лет, увлек баскетболом, привел в зал и занимался с Сашей до последнего дня его молодой жизни. Если бы даже Владимир Петрович не добился таких выдающихся успехов, как выигрыш золотых олимпийских медалей, титула чемпиона мира, европейского Кубка, уже за одно то, что он отыскал, вырастил и воспитал Александра Белова, ему нужно поставить памятник…
Будучи очень результативным, Саша, повторяю, не стремился быть только бомбардиром, не жадничал, не требовал мяча, не стрелял лишь бы выстрелить. Он получал радость от самой игры, он выражал себя и в голевых передачах, и в оборонительной работе, которой так чураются многие нынешние центровые, и в подборах. С ним в «Спартаке» играли, прямо скажем, отнюдь не выдающиеся баскетболисты. И не знаю, какими бы они стали без него. Но рядом с Беловым раскрылись и выросли в мастеров высокого класса Арзамасков и Павлов, Большаков и Макеев, Иванов и Кузнецов. Они учились у него, а он хотел только одного: чтобы они играли, помогал им играть, давал им играть.
С
Да, свойство, которым обладают только поистине великие спортсмены, позволяло Саше видеть развитие события на два, на три хода вперед. У него было какое–то повышенное чувство кульминации. Как только назревала опасность, Белов оказывался именно там, где он был необходим в данную секунду. И тут уж он становился неудержим. Его блокшоты (накрывания мяча) были не просто технически безупречными, он ставил их жестко, резко, без тени сомнения. Шел в борьбу, не страшась фолов, отпора, грубости. И забивал. Тот же Сабонис тоже неплохо накрывает соперников, но он делает это мягче, как бы стесняясь, рассчитывая только на технику. Белов брал и характером.
Я увидел его, когда Саше было всего 16 лет, и сразу пригласил в сборную. В 17 он уже поехал с нами в США, где, правда, играл не слишком много, больше смотрел, вникал, учился. И понял, и усвоил многое. В 1969 году в Неаполе он уже стал чемпионом Европы, хотя ему было только восемнадцать. В Италии Саша играл значительно чаще, но все–таки он еще не являлся основным центровым сборной, его время еще не подошло. И в 1970 году Саша еще не раскрылся так, как в последующие пять лет. Однако только профан мог не увидеть, в какого баскетболиста превратится этот юноша.
Импонировал он мне и своими человеческими качествами. Вы заметили, вообще большинство центровых просто как люди вызывают только положительные эмоции от общения с ними. И все же Саша и в этом плане стоял особняком. Проявлялось это в мелочах, но ведь из мелочей скадывается жизнь.
Помнится, перед чемпионатом Европы совсем мальчиком, симпатичным и застенчивым, он подошел ко мне после зарядки (мы жили на даче в Серебряном бору, где готовились к первенству континента) и, краснея, сказал: «Знаете, меня приглашают в ЦСКА, зовут переехать в Москву. Как мне быть? Что вы мне посоветуете?» Я ведь ленинградец. И кроме того, понимал, что с уходом Белова «Спартак» рухнет. Поэтому я безапелляционно отговорил Сашу от такого опрометчивого шага, заметив: «Помни, кто тебя воспитал. Об этом нельзя забывать никогда. Это — на всю жизнь…»
Игра Белова восхищала не только зрителей, но и самих игроков, тренеров, даже нас, московских армейцев, для которых он был самым трудным, самым грозным соперником. Но настоящее мастерство не может оставить равнодушным никого и не позволяет опускаться до грубого прагматизма. Да, как тренер ЦСКА, я делал все, чтобы не дать сыграть Белову (далеко не всегда это удавалось, свое дело он все равно делал). Но как специалист баскетбола, как тренер сборной страны, в конце концов как любитель этой замечательной игры, я просто радовался и наслаждался, когда видел в игре этого человека.
Даже сегодня вряд ли кто–то скажет, что игра Белова устарела, несовременна, неэффектна. Спортсмен живет недолго, спортивные события ценны своей сиюминутностью. Завтра на телеили киноэкране, на фотографии событие, еще недавно вызывавшее восторг, может показаться пресным, чуточку наивным и даже смешным.
Но истинное мастерство не умирает, гений навечно остается в памяти людей. Просто спорт, в отличие от других видов человеческой деятельности, нельзя воплотить в нечто окончательное, застывшее. Музыка Чайковского будет также волновать жителей XXI века, как и нас, как и наших предков. Сашу Белова мы уже никогда не увидим. Но он был, он творил для нас, своих современников, и для людей будущего. И если мы хотим, чтобы советский спорт, советский баскетбол шел вперед, побеждал, мы просто обязаны помнить о тех, кто добывал ему славу, кто произносил новое слово, кто был пионером.