Центурион

Кудрявцев Леонид Викторович

О-хо-хо…

– Если мы будем стреляться, то один из нас умрет? – спросил я.

– Конечно.

– Обрати внимание – на нас напали аборигены. Я должен расследовать это дело и обнаружить причину, по которой они решили нас убить. Это моя обязанность. А что, если аборигены нападут еще раз? И не на одного из нас, а на какого-нибудь другого жителя района, который не сумеет дать им отпор? Я обязан сделать так, чтобы подобное не повторилось.

– Ты должен сейчас выполнять свои обязанности? – спросил кабланды.

– Вот-вот, именно так.

– Тогда

выполняй их сейчас. А я приду к тебе завтра.

– Там видно будет, – уклончиво сказал я.

В самом деле, до завтра мне еще надо дожить. А судя по тому, сколько расплодилось желающих добраться до моей шкуры, сделать это будет нелегко. Так что завтра будет завтра. А сегодня…

– Тогда я ухожу, – заявил кабланды. – И приду завтра.

– Подожди, – сказал ему я. – Мне могут понадобиться свидетели.

– Свидетели чего? Неужели кто-то осмелится не поверить на слово центуриону?

На этот вопрос я предпочел не отвечать. Да и как я мог на него ответить? Разве что сделать вид, будто у меня нет времени.

Вот я сделал. И, узнав номер Ухула, попытался с ним связаться. Только вместо голоса начальника космопорта я услышал голос уже знакомой мне администраторши. Я его хорошо запомнил.

– Что вам угодно?

– Начальника космопорта. Это центурион инопланетного района.

– Хорошо, что вы позвонили. У нас тут неприятности. Не могли бы вы подъехать в космопорт?

Ну вот, и тут тоже неладно. Что там у них стряслось?

– Да, подъеду, – заявил я. – Только сначала дайте мне поговорить с Ухулом.

– Это невозможно. Та неприятность, о которой я говорила, случилась с ним самим. Точнее – он умер.

Девица выпалила все это скороговоркой, словно боялась, что я ее прерву.

Ну и ну.

Чисто машинально шаря свободной рукой по карманам в поисках сигареты, я спросил:

– Когда это случилось и отчего он умер?

– Мы обнаружили его труп пять минут назад. Одна из моих подруг умеет управляться с кибермедиком… В общем, Ухул умер оттого, что у него остановилось сердце.

11.

– Это трагедия, – сказал Юк Медок.

– Не совсем, – промолвил я. – Вот если бы аборигены кого-нибудь из нас убили…

Медок одарил меня взглядом, в котором явственно читалось, что он вовсе не станет горевать, ухлопай аборигены таких как я хоть дюжину.

Что ж, взаимно.

– Вы не понимаете… – проскрипел Медок. – Это побоище может означать ухудшение отношений с аборигенами. Оно может повлиять на торговлю личинками. А стало быть, приведет к финансовым потерям всех мыслящих инопланетного района.

Я пожал плечами и промолвил:

– Другими словами, мы должны были безропотно дать перерезать себе горло?

– Если на то пошло, то да. Эта планета уникальна. И личинки, которые поставляют с нее, – тоже. Если бы только мы могли…

Видимо посчитав, что сболтнул лишнего, он резко замолчал.

– Если бы федерация могла действовать на этой планете обычными методами, – продолжил за него я.

– Возможно, – процедил Медок.

– Но обычными методами здесь действовать

бесполезно, – не унимался я. – Кстати, мне просто хочется уточнить. Обычные методы – это такие действия, при которых под уверения о насаждении культуры и прогресса такие дельцы как вы, почтенный, фактически оккупируют планету и спешным порядком ее грабят. После того как с планеты будет вывезено все ценное, уклад жизни аборигенов полностью разрушен, а сами они будут доведены до совершенно скотского состояния, вы объявляете, что процесс насаждения цивилизации закончен, и забудете о ней на веки вечные. Вот сущность ваших обычных методов. Или я ошибаюсь?

Склонившись над трупом одного из аборигенов, Медок окинул его задумчивым взглядом и пробормотал:

– Возможно. Кстати, я бы на вашем месте не сильно распускал язык.

– Отчего же? – совершенно спокойно поинтересовался я.

– Оттого, что у вас самого рыльце в пушку. Станете отрицать?

– Ну что вы, по сравнению с вами я просто ангел небесный.

– Вполне возможно, – проговорил Медок.

Выпрямившись, он медленно повернулся вокруг оси, словно снимая панораму пустыря невидимой камерой. На кабланды, стоявшем в сторонке и явно скучавшем, его взгляд задержался.

– Ты, – прокаркал Медок, ткнув пальцем в кабланды, – Я думаю, твой компаньон не одобрит участие в этом побоище.

Пожав плечами, здоровяк ответил:

– Это дело нашей фирмы. И мы никому не позволим совать в него нос.

– Разумеется, – холодно улыбнулся Медок. – Разумеется, это дело вашей фирмы. Рассказанное центурионом правда?

– Да.

– Они и в самом деле первыми напали на вас?

– Да.

– Угм-гу. Я тебя больше не держу. Можешь идти по своим делам.

– А центурион?

– Он тоже тебя отпускает. Не правда ли, Маршевич?

Однако кабланды, совсем недавно не имевший более никакого желания задерживаться на пустыре, вдруг заупрямился.

– Несомненно, он пожелает записать мои показания.

– Немного погодя, – сказал я. – И вообще, мне нужно в космопорт. Для осмотра еще одного трупа. На этот раз не аборигена.

– Тогда до завтра, – со значением сказал кабланды и потопал прочь с пустыря.

Возможно, его все эти тайны мадридского двора даже и не волновали. Будет завтрашний день. Он снова вызовет меня на поединок,и либо ухлопает, либо умрет сам. Все четко и определенно. Третьего, как говорится, не дано.

Еще раз посмотрев вслед уходящему кабланды, я заметил, что в пролом в стене черного кубического дома, оставленный бомбой аборигена, выглядывает чей-то глаз на длинном стебельке.

Зеваки. Никуда от них не денешься.

– Итак, пришло время подвести кое-какие итоги, – сказал Медок.

Я взглянул на него не без интереса.

Ну-ну, многообещающее начало…

– Тяжело признавать свои ошибки, – продолжил Медок. – Однако не признание их, как правило, ведет к еще большим убыткам. Поэтому вынужден вам сообщить, что вы свободны. Если умудритесь улететь с планеты в ближайшие два часа, тем самым избавишь меня…