Центурион
Шрифт:
И еще… Происшедшее за последнее время в инопланетном районе, самому Медоку может быть выгодно. Каким образом? Да самым простым. Если количество поступающих с планеты личинок временно уменьшится, то тот, кто знал об этом заблаговременно и сделал некоторый их запас, запросто может обогатиться, поскольку личинки тотчас значительно подскочат в цене. Предположим, что Медок такой запас сделал.
После этого он нанимает десятка полтора отщепенцев и приказывает им убить нового центуриона, то есть меня, предполагая, что это будет не такая
Даже не так. Нет, не убить, а лишь попытаться это сделать. Центурион должен остаться в живых и рассказать, кто именно на него напал.
Кстати, так и случилось.
После этого начинается паника. Цены на личинки, и без того невероятно высокие, стремительно ползут вверх. А господин Медок гребет деньги лопатой.
Хм… Не такая уж и плохая теория. И кое-что объясняющая. Но как к ней пристегнуть смерть трех центурионов? Выгоды от их гибели Медоку никакой. Да и как он это мог проделать?
Яд?
Нет, нереально. Кибермедика не обманешь. Какое-нибудь экзотическое оружие? Сомнительно. Ни о чем подобном я не слышал, а уж слава богу, за последние двадцать лет побывал на многих планетах. Да и вообще, не было у Медока причин лишать центурионов жизни.
Вот если бы он каким-то образом заранее знал, что на их месте окажется такой непрофессионал как я… Нет, для этого надо обладать даром предвиденья. Хотя, кто его знает?
Ладно, поживем – увидим. А пока надо сходить, полюбоваться на труп Ухула. Конечно, толку с этого не будет никакого, но таковы правила.
Центурион должен осмотреть место преступления и по возможности найти убийцу. Если его вообще возможно найти. Если он существует в природе.
Кстати, если и в самом деле действовать согласно правилам, то мне надо более тщательно осмотреть и пустырь. А также трупы аборигенов.
– Не пора ли тебе в космопорт? – спросил Медок.
– Еще пара минут, – пробормотал я, опускаясь на колени рядом с ближайшим трупом.
Ну-с, приступим…
Итак, ничего особенного. Мертвый абориген. Ленточки на одежде и в самом деле серого цвета. Кстати, для того чтобы это увидеть, вовсе не нужно было опускаться на колени.
Что еще?
Кровь зеленоватая, со странными голубоватыми сгустками. Чем это может помочь в моем расследовании? Да ничем.
– Хватит валять дурака, – поторопил Медок. – Вам пора в космопорт. Все равно, ничего путного тут ты не углядите.
Кто знает, кто знает? И не слишком ли настойчиво он меня выпроваживает?
В руке у аборигена был зажат большой, размерами лишь чуть меньше мачете нож. Поскольку прикасаться к трупу мне не хотелось, я вынул из руки мертвеца нож и стал его внимательно рассматривать.
Нож как нож. Широкое, остро наточенное лезвие, удобная рукоятка. Короче, таким ножом, при условии что вы нанесете достаточно сильный и точный удар, можно отхватить такому типу, как я, голову. Или руку. Или ногу. Или рассечь пополам…
Нет, тут я, похоже, хватил.
Нож. Приходилось мне держать в руках даже это первобытное оружие. Собственно, что он из себя представляет? Остро наточенная полоса стали с удобной рукояткой. А каких только дел можно натворить с его помощью. Просто ужас!
Нет, конечно, ножи бывают разные. От небольших, которыми можно только чистить яблоки или разрезать книги, до вот таких здоровенных, с помощью которых можно развалить человека словно ананас. Между этими двумя крайностями – великое многообразие.
Ножи бывают с длинным и коротким лезвием, с прямым или загнутым, с волнистым лезвием, похожим на пилу, с удобными рукоятками, с не очень неудобными рукоятками, метательные, предназначенные только без убийства, и обычные, кухонные, которыми можно резать хлеб. Бывают также каменные ножи или бронзовые, очень-очень старые, на многие сотни лет пережившие тех, кто их сделал, а еще бывают новые… Этот, например, новый. Совсем новый, словно сделанный вчера.
Гм… Действительно.
Я еще раз внимательно осмотрел нож. Нетрудно было определить, что сделали его совсем недавно. Может, в самом деле за пару часов до того, как пустили его в дело. Гладко отшлифованная рукоятка была деревянной. Я понюхал ее и, уловив тонкий, горьковатый аромат, подумал что наверняка нож сделали сегодня. Причем, возможно, только для этой засады.
По крайней мере, до сих пор ничего похожего на оружие у аборигенов я не замечал. И кажется, в той информации, которую я просматривал прошлой ночью, об оружии аборигенов не говорилось ни слова. Значило ли это, что у них вообще нет оружия? Но что я тогда держу в руках?
Встав, я обошел пустырь, внимательно осматривая валявшееся на земле оружие. А бросили его, убегая, аборигены немало.
Так и есть. Все принадлежащее нападавшим оружие было новехоньким. Словно бы действительно сделанным как раз для этой засады.
И конечно, это что-то означало. Вот только – что именно? Будь на моем месте старина Эд, уж он бы, наверное, точно сказал, что это означает, кто виноват и где искать преступника. Может быть, поэтому его и убрали? Но при чем тогда еще двое центурионов? Они-то были убийце неопасны. Или все же…?
Черт, опять все упирается в одно небольшое допущение. Для того чтобы связать воедино нападение аборигенов и смерть центурионов, нужно предположить, что неведомый преступник умеет предвидеть будущее, в частности мое появление. И если так оно и есть, то пытаться поймать его совершенно бесполезно.
Можно ли победить того, кто способен предугадать все твои ходы?
Ох, подобное объяснение что-то слишком пахнет мистикой для того, чтобы быть правдой.
– Тебе пора, – напомнил Медок.