Центурион
Шрифт:
За несколько секунд, в течении которых искны косили клерков, стреляли в кошану и наконец взялись за кабланды, я успел выглянуть из-за колонны, оценить обстановку и два раза выстрелить. Причем один раз даже попал. Пуля угодила в плечо искну, стоявшему справа от Ухула. Результат получился нулевой. Искн не обратил на ранение ни малейшего внимание, так, словно ему в плечо ударила всего-навсего косточка от сливы.
А вот Медок, о котором искны временно забыли, поскольку не посчитали серьезным противником, использовал всю ситуацию на полную катушку.
С ним произошла метаморфоза.
И испытал шок, потому что Медок превратился в некое создание, оснащенное двумя толстыми и очень сильными щупальцами, бронированным телом, крепкими колонообразными ногами, а также парой обычных рук. Кстати, в одной из них все еще был зажат парализатор. Новый Медок, видимо, обладал невероятной силой, поскольку искны, которых он сжимал щупальцами, могучие искны, единственным предназначением которых было драться, защищая своего хозяина, корчились в его щупальцах не в силах освободиться, и хрипели.
А щупальца все сжимались, и вот уже хрип перешел в тонкий, жалобный визг.
Еще я увидел Ухула. Лицо его было искажено от ужаса. Отпрыгнув от Медока на пару метров, он вытащил из кармана какое-то оружие, здорово смахивающее на мой «кольт». Вот только, это был точно не «кольт», поскольку размерами оно было меньше и ствол его заканчивался раструбом.
Видимо, Ухул не рассчитывал на такой поворот дела и таскал это оружие с собой просто на всякий случай. Вместо того чтобы сразу стрелять, он стал что-то с ним делать, скорее всего, готовить его к стрельбе. И смотрел он не на него, а на искнов, корчившихся в щупальцах Медока. И еще у него тряслись руки.
Он, конечно, не успел. Искны затихли и обмякли. Видимо, щупальца Медока обладали страшной силой, превратив их внутренности в желе, раздробив кости на мелкие кусочки.
Ухул, похоже, был не в силах осознать даже это. Такое случается с мыслящими, привыкшими думать холодно и рассчитывать каждый шаг. Они если теряют голову, то уж не скоро приходят в себя.
Наконец-то сделав все, что нужно, со своим оружием, Ухул навел его ствол на Медока и, срываясь на визг, прокричал:
– А ну, отпусти моих слуг, иначе я тебя прикончу! И убирайся… убирайся!
– Хорошо, я их отпускаю, – ответил Медок.
У него изменился даже голос. Теперь он был низким и гулким, словно колокол.
Щупальца разжались, тела искнов упали на пол. И тут наконец Ухул осознал, что с его телохранителями покончено. Он взвизгнул и нажал на курок.
Из раструба его оружия вырвался бледный, желтый луч, толщиной с карандаш, и прошил бронированное тело Медока насквозь. Каким-то образом я даже успел заметить, что луч этот, пройдя сквозь тело большого банкира, ударился о колону, не причинив ей ни малейшего вреда. Видимо, он уничтожал только живую материю. Но каким образом! Дыра в теле Медока почему-то получилась не менее кулака в диаметре. По-моему она даже расширялась. Еще один выстрел…
Второй раз выстрелить Ухул не успел. Медок сделал молниеносный
Я невольно отвел взгляд. Дальнейшее я уже видел и, честно говоря, не принадлежал к любителям любоваться чьей-то смертью. Лучше погляжу, чем там занята Маута.
Кошана по-прежнему пряталась за колонной. И даже смотрела в мою сторону. Наши глаза встретились. А потом Маута стала подавать мне какие-то знаки, но в них уже не было никакой надобности, поскольку я и так понял, что она имеет в виду.
Собственно, ничего неожиданного в этом не было. Кошана считала, что наша очередь следующая.
Почему? Да потому, что царица личинок может принадлежать только кому-то одному. А стало быть, сейчас, покончив с Ухулом, Медок кинется на нас. И лучше бы мы напали на него первыми. Так у нас будет хоть какое-то преимущество.
И в любом другом случае я, наверное, этого ни за что бы не сделал. Но только не сейчас. Потому что я откуда-то знал, был совершенно уверен, что Медок попытается нас прикончить. Он должен был это сделать, поскольку, так как за всю жизнь не делился ни с кем и безжалостно, при малейшей возможности убирал конкурентов. А иначе ни за что бы не достиг занимаемого положения. Ни за какие коврижки.
Осознав все это, я медленно кивнул Мауте, давая знать, что согласен, и быстро стал заряжать «кольт».
Вот о чем я здорово жалел так это о том, что не успел сменить его на бластер. Будь у меня бластер, шансы одолеть Медока были бы выше.
Зарядив «кольт», и взведя курок, я снова взглянул на Мауту. Она махнула мне рукой. Мы одновременно выскочили из-за колон.
Я сразу же увидел, что сделано это вовремя, поскольку Медок уже покончил с Ухулом. Отшвырнув его тело в сторону, он поворачивался к нам и явно не за тем, чтобы предложить в спокойной, семейной обстановке отпраздновать нашу маленькую победу. Щупальца его были вытянуты и готовились схватить того, кто из нас окажется ближе.
Прежде чем это произошло, мы открыли огонь.
Пули бронированному телу Медока не могли причинить ни малейшего вреда. Когда первая с противным визгом отскочила от него и унеслась в полутьму зала, я стал целиться в глаза. Бластер Мауты был более действенен, поскольку прожигал покрывавшую тело Медока броню и наносил раны.
Вот только, тому, похоже, все было нипочем.
Прежде чем я выпустил из своего «кольта» последнюю пулю, мне пришлось три раза уворачиваться от щупальцев Медока. Мауте приходилось труднее. Один раз он ее даже чуть не схватил. Кошана вывернулась только благодаря тому, что оставила на пытавшемся ее схватить щупальце несколько клочков шерсти.
– Да брось ты эту пукалку! – все-таки успела крикнуть она. – Хватай бластер.
Дельный совет!
Швырнув в Медока разряженный «кольт», я сделал перекат в тому месту, где лежали тела клерков. Заряд из парализатора пролетел у меня над самой головой.
А вот это уже было просто отвратительно.
Если Медок будет продолжать палить из парализатора в меня, пока мой симбиот не отказал, он, конечно, не попадет, но вот Мауту может подстрелить. И уж тогда точно достанет щупальцами.