Центурион
Шрифт:
– Да. Хотя я мог бы узнать об этом несколько пораньше. Кстати, ты не знаешь, каким образом абориген умудрился стать центурионом инопланетного района?
– Нет. Я работаю в этом космопорте чуть более трех лет.
– Старина Эд и Ухул ни разу не ссорились?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Можно? – спросил я, вытаскивая сигарету.
– Конечно, закуривай. Ты не ответил на мой вопрос.
Прикурив сигарету, я отпарировал:
– А ты на мой. Хотя я задал вопрос первым.
Айбигель пожала плечами.
– Стало быть,
– Да. У меня очень мало времени. Я не могу тратить его на объяснения, почему задаю те или иные вопросы.
Наверное, сказано это было слишком жестко, но время и в самом деле поджимало.
В уголках губ у Айбигель на мгновение появились крохотные морщинки. Впрочем, они почти тотчас исчезли.
Я невольно задал себе вопрос: так сколько же этой хорошей девочке на самом деле лет? Вероятно, на десяток больше, чем я определил при первой встрече. А это значило, что я разговариваю не с соплюшкой, а с вполне взрослой женщиной. Стало быть, она поймет. Должна понять.
– Хорошо. Продолжим, – сказала Айбигель. – Нет, Ухул и старина Эд ни разу не ссорились. По крайней мере, насколько мне известно. До самой смерти старины Эда они поддерживали дружеские отношения.
– То есть, у Ухула была привычка рассказывать тебе о своих делах? – уточнил я.
Это было бы неудивительно. Сильные, очень уверенные в себе мужчины, как правило, не доверяющие почти никому, частенько бывают откровенным со своими любовницами.
Очевидно, каким-то образом угадав, о чем я думаю, Айбигель презрительно фыркнула.
– Не совсем так. Просто иногда он говорил мне о каких-то важных событиях из своей жизни. Уверена, поссорься он со стариной Эдом, я бы об этом знала.
– Часто ли Ухул общался с аборигенами? И как это обычно происходило? Аборигены приходили сюда, в космопорт? Или же Ухул наносил визиты в их город?
– Аборигенам нечего делать в космопорте. Даже если у кого-то из их старейшин есть деньги на билет для межпланетного перелета, вряд ли он решится куда-нибудь полететь. Ухул мне как-то объяснял, что согласно их верованиям аборигены не приемлют саму возможность покинуть родную планету. А визиты простых аборигенов в космопорт мы не приветствуем. Они могут иметь только одну цель – выманивать у транзитных пассажиров деньги. Именно поэтому Ухул иногда, когда у него выдавалось свободное время, отправлялся в город аборигенов и пропадал там подолгу.
– В последнее время он стал наведываться к аборигенам чаще?
– Нет. Наоборот. Даже несколько реже, чем обычно. Может, из-за того, что у него в последнее время значительно добавилось работы.
– Почему?
– Ну, приближается процедура ежегодного сканирования памяти всех федеральных служащих Бриллиантовой. Поскольку почти все они работают в космопорте, Ухулу надо было к ней подготовится.
Ого! Вот это была уже интересная новость.
– И сколько до нее осталось?
– Менее двух недель.
– Каким образом Ухул должен был подготовиться к процедуре
– В общем, ничего особенного. Это не правило, скорее обычай…
– Так в чем он состоит?
– Ну-у-у… В том случае если один из работников космопорта допускает ошибку, за которую он может быть наказан увольнением, как правило, ему дают еще некоторое время поработать и увольняют перед процедурой сканирования памяти. Конечно, это делается в том случае, если проступок не является преступлением, произошел случайно и есть гарантия, что увольняемый работник его не повторит.
Понятно. Закон строг, но для своих всегда найдется небольшая лазейка.
Я потушил окурок о каблук и сунул его в пепельницу.
– А как же сканирование памяти? После него эти небольшие махинации станут известны.
– При сканировании мысли и побуждения не учитываются. Только поступки. Тем более, что речь идет не о преступлении, а об административном проступке. Как ты знаешь, на федеральную службу можно устроиться только один раз. Таким образом, эти несколько добавочных месяцев получения федеральной зарплаты, являются чем-то вроде выходного пособия.
– И много у вас было в этот раз увольняемых?
– Двое. Ухулу надо было оформить все документы и подобрать кого-то на их место.
– Где был Ухул той ночью, когда умер Старина Эд?
– У меня, – твердо глядя мне в глаза, сообщила Айбигель.
– И никуда не выходили?
– Нет.
– Но во время предыдущего дня он наведался в город аборигенов?
– Тоже нет.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я всегда знала, когда он собирается в город аборигенов.
Вот так. Если Айбигель не врет, то моя теория только что слегка осыпалась. Может, я снова ошибаюсь? Впрочем, в любом случае другой теории у меня на данный момент нет. Стало быть, придется руководствоваться именно ей.
– Что сказал Ухул после того, как узнал о смерти Старины Эда?
– Он был очень огорчен.
– Ну, это понятно. А после того, как один за другим умерли еще два центуриона?
– По-моему он слегка испугался. Он сказал, что это не случайно и надо принять кое-какие меры, чтобы обнаружить убийцу центурионов.
– Какие именно, он, конечно, не сказал?
– Нет. Но он собирался сходить в город аборигенов и с кем-то там поговорить.
– Собирался? – удивился я. – Ты хочешь сказать, что после того как умер старина Эд, Ухул ни разу не наведывался в город аборигенов?
– Нет.
Вот это да! Вот это новость. Хороший пинок по моей теории. Еще парочка, и она рассыплется как карточный домик.
– Есть вопросы? – поинтересовалась Айбигель.
– Несомненно, – сказал я. – Искны. Когда Ухул ими обзавелся?
– Где-то полгода назад. У него есть один хороший приятель на планете биоформов. У этого приятеля есть фирма по выращивание биосуществ. Ухул как-то сказал, что однажды очень помог этому приятелю и тот в благодарность вырастил ему этих двух искнов.