Цесаревич Алексей

Хереш Элизабет

По желанию Александры Жильяр тут же отправляется наверх к Алеше, чтобы тот не оставался в такой момент один. Он застает его в кровати, повернутым к стене. Еще никогда Жильяр не видел, чтобы Алеша так горько плакал.

На следующий день Алеша пишет Николаю пару строк. Они демонстрируют, что и он осознавал дилемму своего отца:

«Мой дорогой и милый Папа, мой любимчик!

Я надеюсь, что Вы скоро приедете. Я попытаюсь много есть и скоро выздороветь. Как хорошо, что с Вами едут хорошие защитники. Да будет с Вами Бог. Крепко обнимаю Тебя и осеняю крестным знамением. Я буду за Вас молиться. Твой Алексей».

Тяжелая дорога ведет сначала на Тюмень. По пути конвой проезжает деревню

Покровское. Еще долго селяне будут вспоминать необычный обоз из телег, эскортируемый сотней конных красногвардейцев. В Покровском заметно выделяется среди других домов двухэтажный дом Распутина. Для Александры это стечение обстоятельств кажется далеким приветствием потерянного «друга». Каким верным ей представляется его предсказание: «Если со мной что-нибудь случится, — то ты в течение шести месяцев потеряешь корону, а щог том своего сына!» Но разве это пророчество, высказанное на случай преждевременной смерти, не сбылось именно благодаря действиям Распутина, когда он еще был жив?

Александра могла бы задуматься, почему никто не пришел на помощь царской семье. В действительности было образовано несколько комитетов и организаций для их спасения. Но перемещаться в контролируемой красными властями местности, не вызывая подозрений, чрезвычайно трудно. Один лейтенант по имени Соловьев — зять Распутина — собрал крупные суммы, чтобы начать из Тюмени поход для спасения царской семьи. Однако если другим не хватает организаторских способностей (да и большое число членов царской семьи представляет собой дополнительную трудность), то Соловьеву недостает стойкости перед соблазном больших денег. Авантюрист пробивается к Тихому океану и оттуда в Европу, где на эти деньги открывает в Берлине ресторан.

Обоз движется дальше в Тюмень. По пути он много раз! останавливается. Его тут же окружают красногвардейцы. Смена направления. Обоз больше не движется в сторону Москвы: он направляется в Екатеринбург. Дом, в котором предполагается разместить царскую семью, принадлежит зажиточному инженеру Ипатьеву. Хозяина лишь накануне вечером поставили в известность, что он должен выселиться. Еще до того как прибыли на место, из свиты были удалены прямо на вокзале несколько человек, среди них князь Долгоруков. Он был доставлен прямо в тюрьму и вскоре после этого расстрелян.

Дом, в котором остается Алексей, медленно пустеет. Пока другие пакуют предметы обстановки, которые семья привезла с собой, и личные вещи, Алеша, к которому, похоже, возвращаются жизненные силы, пишет, снова из постели, письма своим родителям и Коле. Его лучшему другу больше не разрешают к нему приходить. Тон коротких строчек к нему, как всегда, шутлив:

«Мой милый Коля, спасибо за твои письма и твои рисунки. Я чувствую себя лучше. Сад выглядит очень грязным. Я посылаю тебе освященный хлеб. Синий мне сказал, что он поймал Феферу. Браво! Синий, это твой папа. Я дал ему это прозвище в Крыму. Кланяйся всем. Твой Сискела».

«Дорогой Коля,

В каком слове содержится три «е»? Напиши ответ и отдай Жилику. t А [158] ».

Комиссары теряют терпение. Они хотят ускорить отъезд детей. Однако езда по тряским дорогам таит для Алеши опасность того, что внутренние кровотечения вновь откроются, что могло бы закончиться фатально., Деревенко пытается оттянуть отъезд насколько возможно.

Приходит день отъезда. На прощанье Алеша пишет Коле последнее письмо:

«Дорогой Коля.

158

Крест в письме означает, что пишущий письмо желает получателю Божьего благословения. У Алексея

была привычка рисовать в начале или конце письма крест, видимо, перенятая от своей матери.

Посылаю Тебе свои любимые пушки за твои. Думаю, перед отъездом мы больше не увидимся. Кланяйся маме, бабушке и Фефефефефер [159] . Да защитит тебя и твоих Господь. Я обнимаю и благословляю тебя. Твой Алексей».

На улице май; с реки сошел лед, и она снова су-доходна. Так что можно плыть пароходом до железной дороги в Тюмени. Епископ Тобольска организует для Алеши удобную телегу до пристани. Оттуда Нагорный переносит его на корабль.

Суровая действительность ощущается уже в самом начале пути. К удивлению царских детей на пароход грузят также телегу епископа. Алеша протестует: «Зачем это? Это не наше!» «Сейчас все наше!» — звучит грубый ответ. И в самом деле телега своему хозяину больше не понадобится: вскоре после этого епископа Гермогена арестуют и привяжут к пароходному колесу. Колесо приведут в движение, и оно искромсает живое тело епископа.

159

Шутливый вариант имени кошки Феферы. (Прим. ред.)

Алексея сопровождающие красногвардейцы запрут вместе с Нагорным в каюте и всю ночь не будут выпускать. Доктора Деревенко, Жильяра, Гиббса и других распределят по другим каютам.

По прибытии в Тюмень пленников под конвоем усаживают в поезд. На конечной станции Екатеринбург в поданные конные коляски сначала отводят великих княжон. При этом им самим приходится нести тяжелые чемоданы, увязая в грязи. Когда Нагорный хочет прийти им на помощь, его отталкивают прикладами. Затем Нагорный может выносить из купе Алешу. Жильяра, Гиббса и Деревенко, а также других членов свиты не выпускают из вагона. Слугу Чемодурова и фрейлин Шнайдер и Гендрикову увозят прямо в тюрьму, где они позднее будут расстреляны. Когда Жильяр выглядывает из окна и понимает, что Алексея унесли, прежде чем ему разрешили выйти из вагона, ему становится ясно, что со Своим подопечным он даже не сможет попрощаться. И что они, вероятно, больше никогда не увидятся.

До Ипатьевского дома ехать совсем недолго. Несмотря на суровые обстоятельства, для всех теперь важно лишь одно: вся семья снова в сборе.

Двухэтажный дом обнесен двойным забором. И внутри вид удручающий. Оконные стекла на верхнем этаже, предоставленном в распоряжение царской семьи, полностью забелены. Через них нельзя ни выглянуть, ни увидеть неба. Окна открывать запрещено, хотя по-летнему жарко.

Алеша спит комнате своих родителей. Все великие княжны размещаются в одной единственной комнате. Доктору Боткину выделена передняя, где-то отвели место и Нагорному. Кроме них, здесь еще только камеристка Александры, Демидова, Седнев, Харитонов и Трупп. На другом этаже расположились комиссары. Живут здесь также некоторые караульные.

Охраняется здесь каждая комната. Внутренний караул состоит из 35-ти человек, наружный из 50-ти; в общей сложности меняют один другого свыше 350 охранников. В день семье позволяется лишь одна короткая прогулка по саду. Алексея надо носить. Иногда Нагорный возит его в кресле-коляске.

Гиббс и Жильяр могут свободно перемещаться по городу, но им запрещено заходить в Ипатьевский дом. Но врача Деревенко допускают к его маленьким пациентам — разумеется, в сопровождении комиссаров. Когда он вскоре после приезда приходит, чтобы его осмотреть, при этом присутствует незнакомый человек в черном. Позднее Алексей спрашивает, кто это такой. В ответ звучит: Юровский.