Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении
Шрифт:
— Служба безопасности на подходе, — заметила Элли и посмотрела на Си, беспомощно склонившегося над ней. — Что скажешь, если мы им немного посодействуем, упростив сценарий? Уходи, мистер Си. Если не побежишь, в этом зеленом комбинезоне на тебя никто не обратит внимания. Займись там какой-нибудь работой, что ли.
— Я… я… — Терренс Си развел руками. — Как я смогу отблагодарить вас? Вас обоих?
— Не беспокойся, — подмигнула ему Куин. — Я что-нибудь придумаю. А пока что никаких телепатов я здесь сегодня не видела. А ты, доктор?
— Ни единого, — охотно согласился Этан.
Терренс Си растерянно помотал головой, окинул взглядом
Когда прибыли наконец представители безопасности, они арестовали только Куин.
Глава 14
Пройдя через детектор оружия и не вызвав звона, Этан облегченно вздохнул. Он находился в отделении предварительного задержания службы безопасности станции Клайн. Все здесь выглядело строго и по-деловому: никаких цветников, фонтанов, искусственных пейзажей. Нарочитая строгость обстановки производила должное впечатление — едва переступив порог, Этан сразу почувствовал себя обвиняемым.
— Командор Куин находится в медицинском изоляторе номер три, господин посол, — проинформировал Этана охранник, приставленный к нему в качестве провожатого. — Сюда, пожалуйста.
Вверх по лифтовой шахте, и дальше — по коридорам. Жизнь на станции, подумал Этан, вероятно, должна была генетически выработать у обитателей Клайна прекрасное чувство направления.
Не говоря уже об их восприимчивости к тончайшим различиям в оттенках. Дальтоник оказался бы здесь инвалидом. Форма службы безопасности, так же, как и все остальное на станции, была цветокодовой: соотношение черного и оранжевого менялось в зависимости от звания. Рядовые охранники ходили в оранжевом с черными полосками по краям; но вот провожатый Этана становился, чтобы отдать честь седовласому мужчине в гладкой черной униформе с едва заметной оранжевой отсрочкой, который вяло ответил на приветствие. Всю иерархию станции Клайн можно было определить по цветам и оттенкам.
Когда Этан с охранником подошли к изолятору, оттуда как раз выходил Арата. Вид у него был несколько озадаченный.
— А, посол Эркхарт! — Он вышел из глубокой задумчивости и лицо его приняло несколько ироничное выражение. — Пришли навестить нашу героиню? Вам не стоило беспокоиться: скоро она будет на свободе. Как ни странно, кредитная карточка у нее в полном порядке, все штрафы уплачены, и теперь осталось лишь получить разрешение врача.
— Да нет, капитан, я не беспокоюсь, — ответил Этан. — Просто хочу задать ей один вопрос.
— Я тоже хотел задать ей вопрос, — Арата вздохнул. — И не один. Надеюсь, с ответами вам повезет больше, чем мне. Последние несколько недель, когда я так жаждал свидания, она мечтала только об одном: продать информацию. А теперь я пришел за информацией, и что в итоге? Свидание. — Он слегка просветлел. — Ну разумеется, мы с ней сторгуемся. Если мне удастся что-нибудь из нее выудить, то можно будет доложить начальству, что роман развивается благополучно. — Он умолк, словно ожидая ответа.
— Удачи вам, — непонятно зачем сказал Этан.
Разбирательств с властями после вчерашнего жуткого происшествия он избежал, лишь благодаря тому, что вовремя вспомнил о своем статусе посла и безжалостно переадресовал все вопросы вечно находчивой Куин. Она же, в свою очередь, выдала ошеломляюще безукоризненную историю, в которой не было почти ни слова правды и которую нельзя было опровергнуть ни по одному пункту, поддающемуся проверке. Согласно этой версии, гем-полковник
— Какая досада, — пробормотал Арата, — что именно мне придется запросить официальное разрешение на применение суперпентотала.
— Увы! — Этан натянуто улыбнулся, они вежливо раскланялись и разошлись в разные стороны.
Камера Куин во всем, кроме разве что кодовых замков, была тождественно неотличима от любой больничной палаты — вернее, от любой космической больничной палаты. Этан заметил, что начинает тосковать по распахнутым окнам, столь привычным и естественным на Эйтосе.
А потому начал он именно с окон.
— А как ты относишься к распахнутым окнам? — спросил он. — То есть я хотел сказать, к распахнутым окнам на планетах.
— У меня сразу начинается паранойя, — не задумываясь, ответила Куин. — Я всегда ищу, чем бы их заклеить. А ты не хочешь спросить, как я себя чувствую?
— Ну, я и так знаю, что у тебя все в порядке, — Этан махнул рукой, — если не считать вывиха и ушибов. Я разговаривал с врачом. Обезболивающие, никаких резких движений, и через несколько дней все пройдет.
Она и в самом деле выглядела хорошо. Нездоровая бледность прошла, осталась только небольшая скованность движений — мешали шины на левой руке. От больничного халата — символа болезни — Куин удалось отказаться, и она снова была в привычной серой с белым форме, только без куртки И вместо ботинок — домашние тапочки.
— Ну и как я тебе? — поинтересовалась Элли, сверкнув глазами — И как ты теперь относишься к женщинам, доктор Эркхарт?
— Ну-у… — Он задумался. — Боюсь, приблизительно так же, как ты — к распахнутым окнам. Ты когда-нибудь пыталась привыкнуть к окнам? Ну, или научиться радоваться им?
— Разумеется. Правда, меня всегда считали искательницей приключений. — На ее губах заиграла улыбка. — Никогда не забуду свое первое путешествие на планету, после того как подписала контракт с дендарийскими наемниками — тогда это были люди Оссера, еще до адмирала Нейсмита. Я всю жизнь мечтала пожить немного на настоящей планете. Туманы в горах, океанские бризы и все такое… В справочнике было сказано, что климат на этой планете «умеренный», и я подумала, что это значит «мягкий». А сели мы для аварийной заправки посреди ледяной пустыни. Вокруг бушевала пурга. Прошел год, прежде чем я снова вызвалась на планетное задание.
— Могу себе представить. — Этан рассмеялся и, немного расслабившись, присел на кровать.
— Да, — она покачала головой, — представить ты можешь. Это одно из твоих самых удивительных качеств — наверное, у тебя это с детства. То есть у тебя работает воображение, и ты способен увидеть все глазами другого человека.
Этан смущенно пожал плечами:
— Мне просто всегда хотелось узнать что-то новое, разобраться, что есть что. Но больше всего меня увлекала молекулярная биология. Теологи, впрочем, не относят любопытство к числу добродетелей.