Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Пусть так, товарищ Сталин, а что мы при этом теряем? Англия и Франция уже практически проиграли войну на континенте, следовательно Германии, имеющей крупнейшую в мире сухопутную армию, ничего не остаётся, как напасть на нас, ведь в Европе больше соперников у неё нет. Когда это случится, нам придётся всё равно вступать с Англией и Францией в переговоры о союзе, так может быть лучше сделать это уже сейчас? Тем более, что в этом году Гитлер начать новую войну уже не успеет и поэтому мы имеем, по крайней мере, ещё один полный год для подготовки.
–
– Уверен, что не станет, товарищ Сталин.
Вождь подходит к письменному столу и поднимает трубку местного телефона:
– Голованова, срочно.
* * *
– Рейкъявик?- командующий ВВС отводит взгляд от висящей на стене карты полушарий,- а сколько пассажиров надо перевести?
– Десять- двенадцать,- отвечает вождь.
– Тогда, я думаю, что у нас лишь два варианта - либо ТБ-7, либо 'Дуглас'. Но оба они не без изъяна. Нет уверенности, товарищ Сталин, что длина взлётно-посадочной полосы будет достаточной для тяжёлого бомбардировщика...
– Что вам известно об этом аэродроме, товарищ Голованов?
– До мая месяца, когда англичане захватили Исландию, там был небольшой полевой аэродром на юге Рейкъявика, прямо на берегу залива. Когда мы в прошлом году готовили полёт Коккинаки в Америку, то проверяли все аэродромы вдоль маршрута. Этот имел наименьшую длину из всех около 600 метров, для 'Дугласа' подойдет, но придётся где-то совершать промежуточную посадку, так как топлива не хватит.
– Может быть в Стокгольме?- спрашиваю я.
– Нет, не в Стокгольме,- быстро отвечает Голованов,- там дальность тоже будет на пределе, слишком рискованно. Наилучший вариант, это сесть где-нибудь в Шотландии, скажем, в Эдинбурге, а оттуда уже в Рейкьявик. Дело в том, что мы при расчёте нашего маршрута должны предусмотреть возможность для самолёта, в случае невозможности сесть в конечной точке, вернуться в точку вылета.
– Кстати,- прерываю возникшее молчание,- шведская компания 'Аэротранспорт' на 'Дугласах' летала в Эдинбург, я видел расписание рейсов в аэропорту Стокгольма.
– Верно,- кивает Голованов,- англичане так же летают в Москву через Стокгольм и дальше на самолётах 'Аэрофлота' в Баку и Тегеран на стыковых рейсах...
– Ну, Тегеран нам не нужен,- прерывает его вождь.
– ... Я это к тому, товарищ Сталин, что без всяких расчётов можно сказать, что маршрут Москва - Стокгольм - Эдинбург - Рейкъявик на 'Дугласах' осуществим и вполне безопасен.
– Проработайте лучше маршрут полёта на Аляску, товарищ Голованов, до Анкориджа.
– А что, - в голове мелькает мысль,- если лететь на 'летающей лодке'? Тогда можно
– На американской 'Губе'?- скептически качает головой командующий ВВС.
– Нет, на нашей МП-7. В Таганроге на заводе с конца прошлого года начался её серийный выпуск. Две машины выпустили в пассажирском варианте, как раз на двенадцать человек.
– Мы МП-7 на вооружение не принимали, испытания не проводили.
– Я знаю, товарищ Голованов, это товарищ Папанин для 'Главсевморпути' заказал в пассажирском, транспортном и санитарном вариантах. Пассажирский самолёт с двигателями М-62, транспортный и санитарный - с М-105.
– Прочему ВВС отказалось от 'летающих лодок'?- хмурится вождь.
– Это вопрос к морской авиации, к Жаворонкову, товарищ Сталин. Насколько мне известно, моряки сочли, что машина дорога и избыточна для задач флота, они вполне довольны МБР-2.
– Товарищ Чаганов, соберите совещание по этому вопросу со всеми сторонами, результаты доложите. А вы, товарищ Голованов, проработайте оба варианта. Срок трое суток. Вы свободны.
– Так почему ты, Алексей,- продолжил вождь, когда мы остались одни,- всё-таки, хочешь лететь в Рейкьявик?
– Барух оставляет нам выбор, товарищ Сталин: Рейкьявик - это возможность обсуждать проблемы в трёхстороннем формате вместе с Англией, Анкоридж - тет-а-тет.
– Это понятно, но не кажется тебе, Алексей, что в настоящее время мы с Британией являемся соперниками в вопросе закупки американских товаров?
– Поэтому нам и надо иметь возможность быстро согласовать позиции с британцами.
– Хорошо, пусть так,- вождь начинает свои обычные хождения из одного конца кабинета в другой,- но я бы на месте Рузвельта вообще погодил бы с торговлей с нами, ограничился бы немедленной военной помощью Англии и Франции, чтобы дать им возможность выстоять на поле боя. С нами же повременить и начать помогать лишь в случае, если мы окажемся в таком же положении, как союзники сейчас. Америка заинтересована в ослаблении всех противоборствующих в Европе сторон.
– Так зачем же Барух зовёт нас на встречу?- вырывается у меня.
– Не знаю,- задумчиво качает головой вождь.
Вашингтон, Белый дом,
Овальный кабинет.
18 июля 1940 года, 11:00.
– Доброе утро, господин президент,- пожилой седовласый джентльмен щурится от яркого света, бьющего из трёх близко расположенных окон за спиной Рузвельта.
– Проходи, Бернард, присаживайся.
Барух, неспеша, по большому диаметру зелёного овального ковра пересекает кабинет, подходит к письменному столу, заставленного спереди множеством керамических статуэток животных, огибает его, и садится на стул с подлокотниками, стоящий справа и чуть сзади от президента.