Чарли Бон и Пустынный волк
Шрифт:
Патон поспешно пригнулся, спасаясь от дождя осколков, обрушившихся на его голову.
— Тьфу ты! Скорее! Бежим! — выкрикнул он.
Патон Юбим, еще один потомок Алого короля, унаследовал неудачный дар: стоило ему взглянуть на горящую лампу, будь то в окне здания, или на фонарном столбе на улице, нагревательный элемент тут же раскалялся добела, и лампочка неизбежно взрывалась. Поэтому Патон редко покидал свой дом и старался выходить только в дневное время. Светофоры, стоп-сигналы, фары машин и витрины постоянно находились под угрозой его несчастного
Но на этот раз происшествие с дядей Патоном помогло кое-что обнаружить. В яркой вспышке, которая на мгновение осветила всю улицу, были отчетливо видны две фигуры, спрятавшиеся возле ограды. Вспышка длилась не более секунды, но их лица отчетливо запечатлелись в памяти Чарли. Они выглядели… не совсем людьми.
Чарли зажмурился, спасаясь от осколков, летящих во все стороны после взрыва лампочки. Когда он снова открыл глаза, фигуры уже исчезли.
— Пошли, Чарли, пора выбираться отсюда, пока нас никто не заметил, — дядя Патон взял его за руку и потащил прочь от места преступления.
— Кое-кто уже видел нас, дядя, и похоже это были ОНИ — взломщики, и не совсем люди, если ты погашаешь, что я имею в виду.
— Я понимаю, — дядя Патон сжал руку Чарли еще крепче, — давай быстрее! Сюда.
Он потащил мальчика через улицу. Быстро приближавшаяся машина дала предупреждающий сигнал, и дядюшка вытащил племянника на тротуар.
— Так что ты там говорил про не совсем людей? — дядя Патон надвинул край шляпы пониже на лицо, чтобы защитить электролампы от своего убийственного взгляда. Теперь не было видно даже его носа.
— Они странные, необычные, — мальчик перевел дыхание после вынужденной пробежки, — я не знаю, как объяснить.
— А ты попробуй, — настаивал дядя, — я хочу знать, какого рода существам мы противостоим.
Дядя Патон снова отправился в путь с его обычной головокружительной скоростью. Чарли старался не отставать.
— Это не честно, — возмутился он, наконец, — твои ноги в два раза длиннее моих.
— Я просто хочу поскорее уйти подальше от уличных фонарей, лампочек и витрин, — отмахнулся дядя Патон. Он повернул за угол и сбавил скорость:
— А теперь объясни мне еще раз, мой мальчик — чем отличаются эти твари от людей?
— Они покрыты шерстью, — снова начал рассказывать Чарли, — а их глаза — ну, их глаза…, я думаю, они скорее собачьи, или, или…
— Волчьи? — предположил дядя.
— Может быть, — сдержанно ответил Чарли, — если у волков глаза желтого цвета.
— Х-м-м-м. Мне почему-то кажется, что Блуры имеют к этому самое непосредственное отношение. Скажи мне, твой отец никогда не упоминал, что он что-то спрятал в старом доме?
— Он никогда не говорил об этом, по крайней мере, при мне. В его памяти почти ничего не сохранилось после наложенного на него колдовства, — Чарли улыбнулся самому себе — хорошо еще, что отец вспомнил свою жену и сына.
— Его память понемногу восстанавливается. Каждый день он вспоминает что-то новое из своего прошлого. Может быть, когда отец
— Этого они как раз и боятся больше всего, — дядя Патон резко остановился.
— Кто это — они? И чего они боятся? — спросил Чарли.
— Послушай меня внимательно. Мы думали, что Манфред Блур наложил заклятье на Лайелла Бона, потому что считал его виновным в несчастье, произошедшем со старым Иезекиилем. Но я пришел к выводу, что за этим стоит нечто большее. Предполагаю, что твой отец прятал у себя то, что желали заполучить Блуры. Возможно, они рассчитывали, что под заклятьем он выдаст свой тайник. Но у них ничего не вышло. А теперь они боятся, что он все вспомнит и найдет ЭТО раньше них.
Чарли не мог представить, что могло привести его дядю к такому выводу. Но Патон Юбим имел пытливый ум. Он писал историю Красного Короля, и его комната была заполнена множеством книг, которые охватывали не только те области знаний, о которых Чарли когда-либо слышал, но и те, о каких он не имел ни малейшего представления.
Алмазная улица находилась на окраине города, поэтому Чарли и его дяде понадобилось около часа, чтобы добраться домой. К тому времени уже наступили сумерки, и на улицы опустилась густая пелена тумана. В воздухе почему-то ощущался свежий морской запах, хотя море находилось, по меньшей мере, в тридцати милях отсюда.
Мэйзи — бабушка Чарли со стороны матери встретила их в дверях. У нее был вид человека, получившего неприятную новость:
— Бабушка Бон вернулась, — опасливо оглядываясь, прошептала она и выключила в прихожей свет, чтобы лампочки не взорвались от взгляда Патона.
— Как это вернулась? — громко повторил Патон, — какого лешего… Зачем?!
— Ш-ш-ш! — Мэйзи приложила палец к губам, — идите за мной.
Они последовали за ней на кухню, где их уже ждал накрытый стол, и, пока Мэйзи наливала грибной суп в три тарелки, она успела рассказать им о неожиданном приезде бабушки Бон.
Бабушка Бон была сестрой Патона, старше него на двадцать лет. Они никогда не ладили между собой. Она терпеть не могла даже своего единственного сына — отца Чарли. Как только тот вернулся домой после десяти долгих лет заключения в Академии Блура, бабушка Бон сразу же покинула их дом, переехав к своим трем сестрам, жившим в конце зловещего и темного переулка, известного под названием Мрачный Тупик. Чарли надеялся, что больше никогда с ней не увидится.
— У нее ведь остался ключ, — продолжала рассказывать Мэйзи, — она вошла, нарочно громко топая по полу широкими каблуками тупоносых туфель, бросила свою сумку в прихожей, и объявила во всеуслышание:
— Я вернулась!
— Зачем? — спросила я.
— Ну, это было неправильно с самого начала, — ответила она, — можно подумать, что Вы жалеете о том, что я Вас покинула.
— О том, что Вы вернулись, я жалею намного больше, — возразила я, — я так надеялась, что Вы ушли навсегда.
Чарли начал хихикать.