Чародей Амбермера

Пирс Келвин

Выйдя из таверны, Асбрак остановился в нерешительности. Первым его порывом было вернуться во дворец и велеть Рэнду, чтобы послал кого-нибудь за ведьмой. Если эта Ханна в самом деле владеет могущественным волшебством, то он должен проконсультироваться с ней как можно скорее. Потом король вспомнил, что обычно ведьмы — по крайней мере в сказках — живут в каких-нибудь уединенных местах — в маленьких домиках вдали от людского жилья, в дремучих лесах или высоко в горах. Асбрак посмотрел на небо. Уже совсем стемнело. Сегодня уже вряд ли можно будет отправить кого-то за ведьмой, даже если Рэнд выяснит, где ее можно найти.

Поэтому король решил придерживаться первоначального плана. Он повернулся и побрел в сторону порта, чтобы обойти портовые таверны.

Только там и нигде больше, в разговорах чужеземных моряков, можно услышать что-нибудь полезное.

Какое-то время спустя Асбрак, устало переставляя ноги, шел по темному переулку неподалеку от набережной. Влажный ночной воздух был пропитан запахами смолы и соли. Где-то поблизости кто-то надтреснутым баритоном распевал матросскую песню. Король дошел сюда от таверны, ни разу не остановившись, и ничем не подкреплял свои силы, не считая пирожка с сосиской, купленного у разносчика. Этот пирожок Асбрак собирался съесть на ходу, но торговец оказался настолько любезным, что предложил покупателю присесть на свою скамеечку и даже принес ему кубок горячего вина со специями из соседней лавки. Как всегда, Асбрак проникся гордостью за своих подданных, которые были так вежливы и услужливы всякий раз, когда правитель прогуливался по городу переодетым.

Но теперь от долгой ходьбы у короля начали болеть ноги. Асбрак свернул с освещенной улицы в узкий переулок в надежде, что эта дорога к портовым тавернам окажется короче. Пройдя по извилистому переулку, правитель вскоре совершенно утратил ориентировку и уже не был уверен, в правильную ли сторону он идет. С обеих сторон переулка его окружали только задние стены темных домов.

Песня на время смолкла, но вскоре подвыпивший матрос затянул ее вновь. Судя по всему, песня раздавалась где-то впереди — значит, там, немного дальше по переулку, находилась гостиница или таверна. Асбрак представил себе стул, а может, даже мягкое кресло… И тарелку горячих моллюсков под соусом. Или местное фирменное блюдо — из рыбы, моллюсков, овощей и мяса, щедро сдобренное ароматным маслом и специями. Вдохновленный этими мыслями, монарх прибавил шагу. Он сейчас был бы счастлив, даже если бы в переулке оказалась просто лавка, в которой подавали бы только горячее вино со специями. Асбраку срочно нужно было дать отдых ногам.

Следуя за песней, которая то замолкала, то звучала снова, Асбрак едва не прошел мимо входа в таверну. Он остановился и всмотрелся в темноту. Хотя над дверью не было никакой вывески, музыка, несомненно, доносилась оттуда. Король приподнял щеколду и толкнул дверь. Внутри не горело ни фонаря, ни свечи, но песня зазвучала-таки громче.

Войдя, Асбрак заметил впереди неяркий свет. Король с немалым трудом протиснулся по коридорчику, слишком тесному для человека его размеров. В конце прохода оказалась короткая лестница, всего в несколько ступенек, спускающихся вниз. Как раз, когда правитель начал спускаться по ступенькам, песня зазвучала снова, на этот раз в сопровождении нескольких нестройных голосов. Миновав все ступеньки, Асбрак уперся в занавесь из перевязанных узелками веревок, украшенную ракушками и сухими стручками. Из прошлых визитов в порт король знал, что подобные занавески были непременной принадлежностью портовых таверн. Он уже собрался отдернуть занавесь и войти, когда в комнате громко заговорили сразу несколько человек и песня утонула в выкриках и хохоте.

— Давай вскрывай еще одну! Финни не будет против.

— Не беспокойся, крысы вылакают все до капли.

При слове «крысы» Асбрак нервно заозирался, стараясь разглядеть, не прячутся ли по углам мерзкие твари. Он помедлил еще мгновение. Было совершенно ясно, что он попал в заведение с черного хода. Но все равно король надеялся проскользнуть в зал незамеченным. Прежде чем войти, он подался вперед, стараясь рассмотреть, что происходит в таверне, через просветы в занавеси.

Сквозь занавесь были видны только неясные тени и тусклый свет коптящих масляных ламп. Разговоры и смех ненадолго затихли. Асбрак надеялся,

что посетители снова запоют песню. Он решил, что лучше всего будет войти, когда поют, и тоже подпеть. Тогда никто не обратит внимания на то, что к веселой компании присоединился кто-то еще. А он закажет вина и тихонько присядет где-нибудь в уголке.

Однако петь больше никто не собирался. Компания разбилась на группки, общий разговор иссяк. Голоса звучали негромко и монотонно, как во время чаепития. Король все стоял на последней ступеньке лестницы и ждал. От долгой ходьбы и вынужденного неудобного положения суставы у него затекли, и ноги страшно болели. Еще несколько мгновений, и он решился бы просто войти — конечно, как можно тише и незаметнее.

— А потом еще эти птицы!

Асбрак подпрыгнул на месте, когда чей-то негромкий голос раздался почти у самого его уха. Левая нога соскользнула со ступеньки, и королю пришлось откинуться назад, чтобы не рухнуть вниз головой прямо сквозь занавеску. При этом Асбрак согнулся вперед, чтобы удержать равновесие, и тяжело уселся на верхнюю ступеньку, которая как будто подпрыгнула навстречу и больно ударила его по ягодицам.

В это мгновение в зале таверны раздался женский голос. Женщина выкрикнула что-то, что было встречено всеобщим смехом.

Асбрак начал подниматься на ноги, но замер, услышав еще один голос:

— Говоришь, они очень громко орали, да?

Ему ответил тот голос, который говорил что-то о птицах. Судя по всему, эти двое сидели за столиком по ту сторону занавеси. В каком-то смысле Асбрак сидел вместе с ними. Услышав, как незнакомцы наливают вино в стаканы, король почувствовал, что еще немного — и он протянет руку сквозь занавеску и стащит вино со стола. Ему ужасно хотелось пить, но правитель сомневался, что у него хватит решимости проделать такое.

Асбрак скорчился на лестнице. Та ступенька, на которой он сидел, была слишком узкой и не давала достаточной опоры массивному королевскому седалищу, а верхняя очень неудобно врезалась в нижнюю часть спины.

— Громче, чем ты себе можешь представить. И весь город спал, как ни в чем не бывало, как будто вокруг были тишина и покой. Знаешь, Поссик, я в ту ночь был с женщиной, а эти птицы — их там называют морскими курочками — разбудили меня на рассвете. Их вопли выдернули меня из кровати, словно глас владыки Царства мертвых! Я стоял посреди комнаты, весь голый, и пытался понять, жив я еще или уже мертв, а эта чертовка из борделя дрыхла как ни в чем не бывало! Знаешь, она была такая мягкая и нежная, как настоящая леди, и дрыхла, завернувшись в одеяла, как младенец в люльке!

Асбрак попытался устроиться на ступеньках хоть немного удобнее. Он уже где-то слышал про крикливых морских курочек, но не мог сразу вспомнить, с чем это было связано. Ничего, Рэнд наверняка вспомнит.

— И все же ты — великий путешественник, — ответил Поссик. — Далеко не каждому случалось бывать в Девлине, — он засмеялся, — и спать с пиратскими красотками.

— Да уж, она была настоящей пираткой, — подтвердил его приятель. — Содрала с меня кучу денег и пересчитала все, до последнего медяка. — На этот раз засмеялись оба. — А наутро я увидел такое, что мне показалось, будто я с вечера еще не протрезвел. Сперва меня разбудили эти чертовы морские куры — ну, про них я тебе уже рассказал, — а когда я выбрался из гостиницы в город, мимо меня прошел настоящий высокий лорд с моей родины. Только одет он был очень просто и шел один, без свиты, — а это вообще неслыханно.

Это замечание очень заинтересовало Асбрака, но тут в таверне снова затянули песню.

Правитель подался вперед, сразу забыв про боль и неудобства. Эти люди разговаривали о Девлине! И они продолжали беседу, да только громкая нестройная песня мешала королю как следует расслышать их слова. Асбрак чуть сдвинулся, и его объемистая плоть постепенно переползла ниже, на следующую ступеньку. Тетерь колени монарха почти касались занавески.

Изо всех сил напрягая слух, он пытался понять, о каком именно лорде говорит матрос.