Чародей Амбермера

Пирс Келвин

— Не знаю… Давай-ка пообедаем.

Борфис отдал дань уважения яичному салату. Марсии этот салат всегда очень нравился, но мать готовила его гораздо лучше. После того как они поели, женщина прибрала со стола.

— Нам нужно брать с собой воду? — спросила она, складывая грязные тарелки в мойку.

— Зачем?

— Чтобы пить, — ответила Марсия, обернувшись к Борфису через плечо. — Мы сможем найти там питьевую воду?

— Ну, да… — сказал демон без особого воодушевления. — А разве мы не прихватим с собой вина? Или, например, коньяка?

Марсия сунула

в видеоплеер кассету из своей коллекции и оставила Борфиса, который уютно свернулся калачиком на кровати. Было совершенно ясно, что ее гость не видит надобности отправляться куда бы то ни было. Демон вскользь упомянул, что в Нижних Сферах «есть весьма занятные места», однако он что-то не спешил туда вернуться.

Уйдя в свою комнату, Марсия закончила собирать сумку, не забыв оставить место для нескольких бутылок вина. Покончив со сборами, она уселась в кресло-качалку прабабушки Мибси, закрыла глаза и расслабилась. После того как старик выкрал ее кольцо, Марсия научилась вводить себя в состояние медитации. А с тех пор, как «отец» надел маленький золотой ободок обратно ей на палец, женщина обнаружила, что входить в транс стало намного легче. Именно так ей удалось последовать за старцем в Нижние Сферы. И, что гораздо важнее, именно так она сумела выбраться из Нижних Сфер в родной мир.

Марсия открыла глаза и посмотрела на дорожный мешок, который приготовила для путешествия. Почему ей раньше не пришло в голову, что, если она может свободно перемещаться из одной Сферы в другую — хотя эти новые возможности еще не в достаточной мере были опробованы практикой, — то, наверное, можно отправляться туда ненадолго, как на работу, а на ночь возвращаться домой? Марсия подумала, что может следовать за «отцом» днем, а на ночь приходить в свою квартиру, принимать душ и отдыхать в собственной постели. Она громко рассмеялась. Может быть, по выходным не надо будет выходить на эту «работу»? И по праздникам тоже?

Нет, это все легкомысленное отношение к делу. Ведь вполне может оказаться, что на самом деле она способна переместиться далеко не в любое место или что она не сможет заранее определять, где окажется. Или еще лучше — что она попадет куда-нибудь, а вернуться назад не сумеет.

Таким образом, все снова возвращается к Элиссе. Где она? И придет ли на помощь, если Марсия потеряется где-нибудь в путанице бесчисленных миров и измерений?

С этими мыслями женщина поднялась с кресла. Раз уж все равно не удалось помедитировать, то неплохо бы заняться полезным делом — например, перемыть посуду. Надо навести порядок на кухне, чтобы потом с чистой совестью отправиться в безумное путешествие.

Борфис по-прежнему увлеченно смотрел фильм — мюзикл с обилием джазовой музыки и танцев. Проходя через гостиную, Марсия помахала маленькому демону рукой. Войдя на кухню, она обнаружила, что грязные тарелки, которые она оставила в мойке, куда-то исчезли. Заглянув в посудный шкаф, Марсия увидела, что все тарелки чисто вымыты, высушены и расставлены по местам, чистая разделочная доска висит на своем крючке, стол вытерт.

— Вау!!!

— Что-то не так? — спросил Борфис, заглядывая

в кухню.

Из гостиной доносился перестук барабанов и вой трубы.

— Посуда… Чудесно!

— Да, здорово. — Борфис огляделся по сторонам. — А в чем, собственно, дело?

Марсия улыбнулась ему.

— Ты помыл посуду. Мне очень приятно.

— Что, ты говоришь, я сделал с посудой?

Марсия оглядела сияющую чистотой кухню.

Интересно, что Борфис имеет в виду?

— То есть это не ты помыл тарелки и поставил их в шкаф, вымыл разделочную доску и вообще привел тут все в порядок? — Произнесенная вслух, эта фраза почему-то показалась Марсии на редкость глупой.

— А что, я должен был это сделать? Это что, моя работа?

Марсии надоело постоянно задаваться вопросом, не сошла ли она с ума. Она точно знала, что не притрагивалась к грязной посуде, и больше не желала сомневаться в здравости собственного рассудка. Если она сумасшедшая — значит, будет принимать это как должное и наслаждаться результатами.

Борфис глянул на нее снизу вверх.

— По-моему, об этом должен заботиться кухонный эльф.

Марсия посмотрела на чистую мойку. В домике Энни всю домашнюю работу, включая и приготовление пищи, исполняли невидимые маленькие слуги.

— Очевидно, он это и сделал. — Она пожала плечами и прошла в гостиную. — Надо было попросить его, чтобы приготовил яичный салат.

Вернувшись в спальню, Марсия подумала, что, наверное, чересчур много событий произошло за слишком короткое время. Она носила кольцо с лета и не замечала никаких особенных изменений ни в своей жизни, ни в мироощущении, ни в том, как в ее квартире исполняется домашняя работа. Но за последние полторы недели все переменилось самым решительным образом. Ее аура стала сверхъестественно жуткой, а на кухне всем заправляет какой-то эльф. Поразмыслив, Марсия решила, что это, пожалуй, имеет смысл: ее кухня слишком маленькая для обычного человека.

Она снова уселась в кресло-качалку, полная решимости довести задуманное до конца. Раз уж она собирается отыскать «отца», неплохо было бы иметь представление о том месте, где он сейчас находится. Марсия откинула голову на подушку кресла, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

…Бледные, нездоровые тела. Старые, рваные черные плащи. Размером эти существа почти с человека, но выглядят как безволосые крысы. Отвратительные мелкие зубы оскалены, словно в болезненной гримасе… Меж валунов таятся тени. Они незаметно, украдкой продвигаются вперед — медленно и терпеливо.

Одно существо в плаще сидит отдельно, молчаливое и неподвижное, но живое. Из-под складок черной ткани выглядывают острые кончики бледных пальцев. Скрытое в тени капюшона лицо обращено не на крадущиеся фигуры в плащах, а в другую сторону — на холодный пепел прогоревшего костра и усеянный валунами каменистый склон холма. У подножия холма расплывается озерцо грязно-желтой воды. Щупальца ручейков тянутся в расщелины между камнями. Озеро кажется мертвенно-спокойным, и все же оно расширяется, поглощая иссушенную землю берегов, медленно и неумолимо.