Чародей поневоле (сборник)
Шрифт:
Катарина очаровательно нахмурилась, вздернула подбородок и прижала к губам указательный палец.
А потом улыбнулась и повернулась на бок. Бархатный пеньюар распахнулся. Видимо, здесь было принято спать нагишом.
«Не забывай, парень,— твердил себе Род,— ты — всего-навсего бродячий торговец. С утра продерешь глаза — и снова в путь. А здесь ты для того, чтобы дать дорогу демократии, а не для того, чтобы волочиться за королевой. Это бесчестно — воспользоваться ее слабостью, если ты
Катарина кокетливо наматывала на палец прядь волос и покусывала нижнюю губу. На Рода она смотрела, как кошка на канарейку.
— Отважные воины,— проворковала она,— славятся тем, что…
Ее пухлые губы влажно блестели.
Род, силясь ответить, промямлил:
— Как моя королева полна стремления излечить от пороков свою страну, так и я стремлюсь к тому, чтобы все, чем славятся воины, было во благо стране и королеве. Я готов служить вашему величеству только верой и правдой и обещаю никогда не причинить вам зла.
На миг — так показалось Роду — у Катарины словно бы кровь застыла в жилах, настолько неподвижно она лежала.
Затем взгляд ее стал суровым. В опочивальне сгустилась тревожная тишина.
Королева села и укуталась в пеньюар.
— Твое поведение заслуживает наивысших похвал, магистр Гэллоугласс. Мне необычайно повезло, что меня окружают только верные слуги.
Учитывая обстоятельства, и самой королеве за поведение надо было бы поставить пять с плюсом. В голосе ее лишь едва заметно проскользнула насмешка.
Ее глаза снова встретились с его глазами.
— Прими же благодарность королевы за спасение ее жизни.
Род опустился на одно колено.
— Мне воистину везет,— продолжала Катарина,— на верных слуг. Ты спас мне жизнь, но я думаю, что не многие воины услужили бы мне так, как услужил ты.
Род вздрогнул.
Катарина улыбнулась, злорадно и довольно, и перевела взгляд на собственные руки.
— А теперь оставь меня, ибо завтра мне предстоит день, полный трудов, и мне надо хорошенько выспаться.
— Как пожелает ваше величество,— отвечал Род, покраснев до самых кончиков волос. Он встал, развернулся и пошел к двери, злясь на чем свет стоит — на себя самого. Разве Катарина виновата в том, что он такой осел?
Он закрыл за собой дверь, обернулся и изо всех сил стукнул кулаком по каменной стене. Ни в чем не повинные нервные окончания выразили неподдельное возмущение.
Род, кривясь от боли, зашагал прочь от опочивальни королевы и вскоре наткнулся на Брома О'Берина. Физиономия у карлика была красная, как свекла. Он весь дрожал.
— Ну как? Я должен встать перед тобой на колени? Не ты ли наш будущий король?
Род был готов
— У меня и получше развлечения найдутся, Бром О'Берин, чем королевскую колыбельку качать.
Бром пялился на Рода. Кровь мало-помалу отхлынула от его щек, а вместе с нею отступила злость.
— Это верно,— пробормотал он, кивая.— Клянусь всеми святыми, это правда, ибо по твоему лицу я вижу, что гнев переполняет тебя, что ты ненавидишь себя за то, что ты — мужчина!
Род до боли зажмурился и с такой силой сжал зубы, что просто удивительно, как они не потрескались.
Но что-то определенно должно было дать трещину и поддаться…
Откуда-то, как бы из далекой дали, прозвучал голос карлика:
— Этот посланец принес тебе весть от тех ведьм, что обитают на башне…
Род заставил себя открыть глаза и уставился на Брома.
Бром опустил глаза к полу. Проследив за его взглядом, Род заметил возле левой ноги карлика эльфа, сидевшего на камнях, скрестив ноги по-турецки. Это был Пак.
Род расправил плечи. Хватит злиться, с этим можно было и погодить. Если ведьмы послали ему весточку, значит, дело срочное.
— Ну, говори,— сказал он.— Что там за весть от ведьм?
Но Пак только покачал головой и негромко произнес:
— Господи, ну до чего же глупы порой бывают эти смертные!
Он отскочил в сторону в мгновение ока, и кулак Рода со всего размаху врезался в стену.
Род взвыл от боли и завертелся на месте. Нашел взглядом Пака и снова бросился к нему.
Но Пак сказал:
— Тише!
И в коридоре откуда ни возьмись появился громадный лилово-розовый дракон, самый настоящий, в натуральную величину, огнедышащий. Дракон встал на дыбы и пыхнул на Рода жарким языком пламени.
Род закашлялся, выпучил слезящиеся глаза и злорадно оскалился.
Дракон тут же метнул в него очередную порцию пламени. Род пригнулся, проскочил под огнем и выпрямился прямехонько под мордой огнедышащего зверя. Пальцы его сжались на чешуйчатой шее, ища сонные артерии.
Дракон вскинул голову и мотнул шей, словно хлыстом. Род упрямо держался, а дракон швырял его то в одну, то в другую сторону. Род при этом пребольно ударялся о гранитные стены. Стукнувшись головой, он взвыл от боли. Из глаз у него посыпались искры, но он только усилил хватку.
Могучая шея дракона опустилась, и к животу Рода потянулись громадные жадные клыки. Дракон добился своего: клык рассек кожу Рода от ключицы до бедра. Кровь хлынула ручьем. В глазах у Рода потемнело, но он держался, твердо вознамерившись утащить дракона с собой на тот свет.