Чародей поневоле (сборник)
Шрифт:
Род двинул ему кулаком под ложечку.
— Ты что! Ты что, не знаешь? Убить паука — это плохая примета. И она сбудется, я тебе это гарантирую.— Он подставил ладонь, паук опустился на нее. Род нежно погладил его.— Ладно еще, хоть в «черную вдову» не обратилась. Ты — самый красивый паучок, которого я когда-либо видел.
Паук весело заплясал на ладони Рода.
— Послушай, милая, мне нужна мышка, чтобы выманить этого часового за угол. Поможешь?
Паук утратил очертания, превратился в крошечную дымку, и
Она спрыгнула на пол и побежала.
— Да погоди, не так быстро! — Род накрыл ее рукой и осторожно поднял.— Прости, милая! Ведь на тебя могут наступить, а если с тобой что-нибудь такое случится, я этого просто не переживу.— Он поцеловал мышь в носик и услышал, как за его спиной давится от смеха Большой Том. Мышка же была просто вне себя от радости.— Так вот. Ты лучше сотвори мне мышку из этой кочки ведьмина мха. Ты ведь сумеешь, малышка, правда?
Мышь кивнула, повернулась на ладони Рода и уставилась на белесый нарост на стене.
Кочка мха мало-помалу сжалась, выпустила длинный вырост — хвостик, затем усики, потом цвет ее стал коричневым, и вот уже по стене вниз сбегала самая настоящая мышь.
Том ахнул и перекрестился.
Род сдвинул брови.
— А я думал — ты атеист.
— Не в таких случаях, господин.
А мышка, сотворенная из ведьмина мха, уже сворачивала за угол.
Большой Том вынул кинжал, перевернул его, сжал в кулаке лезвие. Тяжелая рукоятка превратилась в некое подобие дубинки.
Храп за углом утих, сменился недовольным ворчанием.
— У-у-у-й! Так ты кусаться вздумала? Ах ты, мелкая тварь!
Табурет, на котором восседал часовой, со стуком повалился
на пол. Часовой дважды топнул, оба раза промахнулся, и вот поджидавшие за углом злоумышленники услышали приближавшийся к ним топот ног.
Том приготовился.
Мышь выбежала из-за угла.
Часовой, чертыхаясь, выскочил следом за ней, поскользнулся, поднял глаза, увидел Тома и даже испугаться толком не успел, как рукоятка кинжала Тома угодила ему по затылку, издав при этом выразительный, хоть и приглушенный стук.
Род испустил вздох облегчения:
— Ну наконец!
Часовой послушно повалился на подставленные руки Туана. Молодой дворянин посмотрел на Рода и улыбнулся:
— Кто сражается заодно с чародеем, всегда побеждает.
— Ну… это так, мелочь,—смущенно пробормотал Род.
Том подмигнул и вынул из кошеля на ремне моток черной бечевки.
— Нет, это он вмиг разорвет! — запротестовал Туан.
Том только усмехнулся в ответ.
— Рыболовная леска? — поинтересовался Род.
— Лучше,— отозвался Большой Том, опустился на колени и принялся связывать часового.— Плетеный синтетический паучий шелк.
— Без тебя у нас бы ничего не вышло,— сказал Род и ласково погладил уютно устроившуюся на его ладони мышку.
Мышка
Род с трудом удержался от смеха, прижал руку к животу:
— Эй, осторожнее! Щекотно!
Том надежно связал часового, заткнул его рот кляпом, который для верности обвязал шнурком.
— А где мы его спрячем? — прошептал Туан.
— Тут поблизости есть надежное местечко,— отозвался Том. Прикусив язык, он закрепил шнурок узлом — не иначе как гордиевым.
— Эй! — Род прижал руку к пряжке ремня.— Все, прекрати!
— Тут на стене скоба для факела,— сообщил Туан.
— Она-то нам и нужна,— проворчал Том, поднял с пола бесчувственного часового и перебросил петлю через скобу.
Род покачал головой:
— А вдруг сюда кого-нибудь занесет? Нельзя, чтобы он вот так висел,— Он сунул руку за пазуху и прервал увлекательное странствие мыши по его торсу,— Послушай, малышка, ты знаешь, что такое дименсиональная воронка?
Мышка удивленно заморгала и растопырила усики. Затем решительно помотала головкой.
— Ну а… временной карман?
Мышка энергично закивала, ее мордочка выразила глубочайшую сосредоточенность… и часовой исчез.
Туан задохнулся от ужаса.
Большой Том поджал губы, помолчал пару мгновений, затем выпалил:
— Ну… вот! Ну все, пора трогаться.
Род усмехнулся, опустил мышь на пол, развернул и подтолкнул:
— Ну а теперь спрячься, прелестная зверушка. Но держись неподалеку — как знать, может, ты мне еще понадобишься.
Мышь поспешила прочь, весело пискнув на прощание.
— Не сомневаюсь, Пересмешник теперь спит в бывшей комнате Туана,— негромко проговорил Том.— Будем надеяться, что и приспешники его ближайшие где-то неподалеку.
— Не может ли быть так,— прошептал Туан,— что один из них не спит? А быть может, кто-то из них назначен начальником караула?
Том медленно обернулся, по-новому взглянул на молодого Логира.
— А что? — сказал он, прищурясь.— Молодец. Догадка правильная. За мной,— распорядился он, и троица тронулась в путь.
По дороге им попался еще один часовой — его они просто обошли.
Общий зал, по обыкновению грязный и запущенный, был темен. Только угли в очаге догорали да еле чадили факелы, но и при их тусклом свете была видна широкая каменная лестница, что, с трудом являя свое былое изящество, вилась вдоль дальней стены.
Лестница вела к галерее, нависавшей над залом. Поднявшись на галерею, можно было попасть в отдельные комнаты.
Рядом с очагом на огромном стуле восседал, развалившись, и громко храпел широкоплечий верзила с лицом пыточных дел мастера. У подножия лестницы стоял часовой, сонно моргая и позевывая. Еще двое часовых стояли по обе стороны от двери, расположенной в центре галереи.