Чародей поневоле
Шрифт:
– Нет, благодарю покорно. Я рискну попытать счастья в фехтовании и магии.
Глаза Туана засияли от радости, он схватил Рода за руку.
– Хорошо сказано, дружище Гэллоуглас. Я надеялся, что ты так ответишь. А теперь сядь и выслушай мой подлинный план.
Род стряхнул его руку.
– Вынимай шпагу, – процедил он сквозь зубы.
– Нет, нет! Я не обнажу оружие против друга. Не сердись на меня. Я сыграл с тобой дурную шутку, но с самыми благими намерениями. Сядь, и я все объясню тебе.
Туан снова схватил Рода за предплечье,
– Сядь, – приказал Туан и с легкостью, словно Род был ребенком, усадил его обратно на стул.
– А теперь выслушай мой замысел. – Туан выпустил руку Рода и тепло улыбнулся, словно ничего и не произошло. – Королева содержит нас, и нищие об этом знают. Однако подачки лишь подогревают ненависть к дарителю. Если мы хотим умножить число сторонников королевы, то должны найти способ сменить гнев на благодарность.
Нахмурившись, Род кивнул.
– Словом, мы должны повернуть дело так, чтобы деньги королевы не казались более подачкой.
– И ты нашел способ сделать это?
– Не я, – признался Туан, – а Пересмешник. «Когда подачка перестает быть подачкой?» – спросил он меня, и сам же ответил: «Когда у тебя есть на нее право.» – Туан откинулся на спинку стула и развел руками. – Все проще простого. Нищие отправятся к замку и поднимут крик, что королева должна дать им хлеба и мяса, ибо у них на то есть право. И когда она удовлетворит их требования, они будут ей благодарны.
Род улыбнулся, потирая подбородок.
– Хитро придумано, – кивнул он, но про себя добавил: «Если это сработает.» На самом деле богачи, с радостью жертвующие деньги на благотворительность, не выложат ни цента, если им скажут, что они просто обязаны это делать. А как благодарны будут нищие, когда она откажет им и прикажет армии разогнать их!
А если даже она уступит, что с того? Как быть с той уверенностью в себе, которую они обретут? Нищие заставили поделиться королеву! Они не остановятся на хлебе да мясе и через неделю вернутся с новыми требованиями, с Туаном или без него.
О да, план составлен весьма хитроумно. И Туан увяз в нем по уши. А Пересмешник вместе со стоящими за ним инопланетными тоталитаристами в любом случае не останется внакладе.
Однако Туан не желал дурного. Его помыслы были чисты. Как политик, он звезд с неба не хватал, но имел самые благие намерения.
Влив себе в глотку добрую порцию подогретого вина, Род уставился в кружку, наблюдая за вращением жидкости.
– И все же, говорят, что Дом Кловиса собирается сбросить Катарину с трона.
– Нет, нет, – ужаснулся Туан. – Я люблю королеву!
Род пристально взглянул на открытое честное лицо парня и по-своему интерпретировал данное заявление. Он снова заглянул в кружку и сказал:
– И я тоже. – В данной фразе было куда больше правды, чем ему
Туан испустил тяжелый вздох и сцепил руки в замок.
– Да, ты прав, ох как прав. Намерения-то у нее благие, а вот методы – хуже некуда.
Ты на себя-то посмотри, философ... – подумал Род, но вслух лишь спросил:
– Как это так?
Туан печально улыбнулся.
– Она пытается в один день исправить то, что ее предки натворили за века. Я охотно допускаю, что в нашем королевстве полным-полно несправедливости. Но кучу навоза не убрать одним взмахом лопаты.
– Верно, – согласился Род, – да и селитра под ней может оказаться взрывоопасной.
– Великие Лорды не понимают, что она изгоняет дьявола, – продолжал Туан. – Они видят лишь стремление королевы к тому, чтобы один, и только один, голос имел вес в этой стране – ее собственный.
– Что ж... – Род с унылым смирением на лице поднял кружку, – давай же выпьем за Катарину – пусть она добьется своего.
– Если ты полагаешь, что это возможно, – сказал Туан, – то у тебя, должно быть, еще меньше мозгов, чем у меня. А я повсеместно известен как исключительный глупец.
Род опустил кружку, так и не пригубив.
– Ты выражаешь взгляды большинства или свою особую точку зрения?
Туан скрестил указательные пальцы.
– Трон покоится на двух ножках: primus* [28] – знать, которая противится всему новому и, посему, враждебна королеве.
28
Первая (лат.).
– Благодарю покорно, – сказал Род с ехидной ухмылкой. – Ты просто открыл мне глаза.
– Сами по себе, – продолжал Туан, – вельможи, наверное, терпели бы выходки Катарины из любви к ее отцу. Но есть еще советники.
– Да, – Род прикусил нижнюю губу. – Я полагаю, советники подсказывают лордам, как нужно поступать в том или ином случае.
– Или они говорят им, что ни в коем случае нельзя делать. Неважно, суть дела от этого не меняется. А все советники поют с одного голоса – с голоса Дюрера.
– Дюрер? – переспросил Род. – А кто он такой?
– Советник милорда Логайра, – Туан горько скривил рот. – С его мнением милорд обычно считается, что просто невероятно, ибо герцог – самый упрямый человек на свете. Но пока жив Логайр, у Катарины есть шанс устоять. Как только старик умрет, королеву сбросят с трона, поскольку наследник Логайра ненавидит ее.
– Наследник? – Род поднял бровь. – У Логайра есть сын?
– Двое, – ответил Туан с вымученной улыбкой. – Младший – дурень, по уши влюблен в своего злейшего врага; старший – вспыльчив, как порох, обожает лесть Дюрера. А посему, как Дюрер скажет, так Ансельм Логайр и сделает.