Чародейка. Ходящая по грани
Шрифт:
— Быстрой смерти тебе, воин! — Пожелав это, Лиллэ повернулась спиной к равру, собираясь уходить, но в след ей прилетело испуганное:
— Вы и правда решили меня здесь оставить? Я же свой!!! Как вы можете быть такими безжалостными?
— Может, развязать его? — Сердце Рэннэ обливалось кровью.
— Да, развяжи, — кивнула Лиллэ, — а затем, он нас догонит и убьет. Например, пока мы будем мирно спать. Ты так хочешь закончить жизнь?
— Я могу пойти с вами! — Кричал равр, когда группа чародеек начала скрываться из виду, удаляясь от него.
— Но он же живой, Лиллэ! У него есть тень… — продолжала настаивать чародейка — удачница.
— Я могу вам помочь!!! Вы
— Ну хорошо, Рэннэ, — сдалась чародейка, возвращаясь к жертве корхов, — но я бы ему не стала доверять. — Приблизившись, Лиллэ хмуро посмотрела на равра, который завидев возвращение воительниц, облегчено выдохнул. — Что у тебя?
— У меня антимагический артефакт, найдите во внутреннем кармане рубашки. Я не вру!
Исследовав разорванную рубашку равра, Лиллэ вытащила потемневший медальон серебряного оттенка, узнав в нем вещицу корхов:
— Откуда у тебя это?
— Забрал у корха во время схватки. Он не заметил.
Одним движением ножа Лиллэ освободила равра, оставив руки связанными. На вопросительный взгляд лилово — кожего ответила:
— Мы не доверяем незнакомцам! Вещь останется у меня.
— Как скажешь, — равр не без труда поднялся, продемонстрировав чародейкам довольно — таки высокий рост. Он был широкоплеч, выправка и шрамы на коже рук говорили о том, что равру часто приходилось участвовать в сражениях.
На Таймарр опустился вечер, принеся его жителям долгожданную прохладу. Чародейки развели костер, приготовив мясную похлебку из местной лесной живности, принесенной Джинной для приготовления ужина. Кормить чужака пришлось Рэннэ, как настоявшей на том, чтобы оставить лилово — кожего в живых.
— Все чудесно, дамы, но вот как мне нужду справлять? — Язвил равр, всматриваясь в языки пламени, разведенного костра. — Развяжите! Клянусь честью своего рода, я вас не трону.
— Это твои проблемы, — заметила Лиллэ, расслабленно полулежа расположившись у огня и сыто улыбаясь.
— Имена — то своих спасительниц я могу узнать? — Не унимался Равр. — Меня зовут Угго…
— Лиллэ, Рэннэ и Джинна, — перечислила лилово — кожая, указывая на обладательниц имен, — тебе эта информация ничего не даст, воин.
— Рад знакомству, — широко улыбнулся равр сиятельной улыбкой, — так зачем путь через Глушь держите?
— Мы не обсуждаем указы императора, Угго, — ответила Лиллэ, — и тебе не советую лезть с подобными вопросами.
— А почему твои подруги молчат? — Равр снова осмотрел Джинну и Рэннэ, приметив еще одну странность — дамы были слишком уж хрупкими для воинов империи, да и цвет кожи казался неравномерным.
— Ты не смотри на их телосложение, каждая из них тебя на раз уделает, — заметив через чур острое внимание Угго к одногруппницам, внесла пояснения Лиллэ.
— Охотно верю, — не стал спорить равр, — развяжи, мне нужно прогуляться…по своим делам…
— Хорошо, — Лиллэ неохотно приподнялась, — идем!
— Мдааа, дела, — замялся Угго, все же собираясь в темные заросли, — никогда не думал, что меня будут сопровождать для справления нужды. Только ты это, не подсматривай! — Съязвил равр.
— Иди давай уже! — Лиллэ подтолкнула Угго в спину. — Мне не интересно.
Отойдя довольно — таки далеко от своих, Лиллэ заметила, что незнакомец переминается с ноги на ногу, не собираясь тратить время для назначенной цели. Причем, прошло уже довольно немало времени. Ночь вступила в свои права, и в зарослях леса стало темно.
— Ты долго еще? — голос Лиллэ был злым, она уже пожалела, что пошла на поводу у Рэннэ, оставив равра в живых.
— Ты мешаешь мне сосредоточиться! Отвернись!
Закатив
— Да сколько можно! — Угго положил камень на землю, медленно приподнимаясь и не сводя глаз с Лиллэ. Руки он демонстративно выставил вперед. — Хочешь, перевяжи! Но так я вам больше пригожусь.
— Хорошо, — Лиллэ опустила самострел, — свяжи его! И весь оставшийся путь ты пойдешь впереди.
Угго послушно кивнул, выполнив порученное, и напоследок одними губами произнес в сторону бессознательного корха:
— Прости приятель, так нужно было…
***
Сознание возвращалось долго и мучительно. Меня окружала тьма и только. Даже когда я открыла глаза, я могла видеть исключительно беспросветную темноту. Постепенно начали возвращаться воспоминания. Попыталась двинуться и осознала, что я просто барахтаюсь руками и ногами в невесомости, не в силах сделать шаг вперед или назад. Всей своей внутренней сутью я ощущала чье — то присутствие. Кто — то за мной наблюдал, очень нетерпеливо ожидая от меня каких — то мыслей или действий. Попыталась рассмотреть сквозь темноту свои руки и ноги. Ничего. Пустота. Представила себе, как приподнимаю ладонь к своему лицу, и тусклый контур обрисовал ее очертание, обозначая мою руку. Тоже самое сделала с другой рукой. И ноги, теперь я их тоже могла увидеть в виде светящегося штрихового рисунка. В голову пришла идея о том, что те слои хаоса, куда я попала, способны материализовать воображаемые мною детали. Решила поэкспериментировать, чтобы разобраться в этом, представив основу, на которой могла бы стоять. Получилось. Теперь я чувствовала под ногами твердое основание и могла передвигаться. Воспоминания о случившемся недавно начали возвращаться. Странность заключалась в том, что теперь картинки из прошлого появлялись в виде подвижных фигур перед глазами, словно я смотрела кино. Правда, видеть я их могла только в монохроме.
Вот Жуть растерянно топчется на песке хаоса, пытаясь понять, откуда ждать опасность. Мы сидим верхом, испуганно озираясь. Ренольд сжимает в руках атрибут, что — то шепча сквозь зубы. Ударная волна сносит нас со спины эппи, и мы падаем вниз, в самые глубокие слои хаоса.
Я могла притронуться к возникшим перед глазами фигурам, но они были бесплотными. Игра воображения. Все происходящее вокруг меня, и я сама были лишь плодом моей фантазии, не более того. Единственное, что я понимала определенно — я существую. Только в качестве чего? Ответ пришел от наблюдателя гулким всеобъемлющим голосом, пробирающим до дрожи: