Чародейка. Ходящая по грани
Шрифт:
Зашипела от боли, когда символ на руке снова загорелся. Кажется, я скоро дымиться начну, если это возможно в бесплотном состоянии. Но вместо того, чтобы исчезнуть, рисунок начал демонстрировать кадры, которые я наблюдала со стороны, широко раскрыв глаза. Глаза же наблюдателя были прикрытыми. Однако, я была уверенна, он видел тоже самое.
Мы видели, как истерзываемый тенями светлый силуэт падает в густые слои хаоса, одолеваемый мыслями о предательстве. Все ниже и ниже. Существо пыталась хвататься за жизнь, выбраться из мрака, но его утягивало в мир теней. Одновременно с этим поглощалась его сущность, становясь блеклой и маленькой. И уже превратившись в крохотную крупицу энергии, оно зацепилось за жизнь другого существа, находящегося на грани. Такое воссоединение дало шанс им обоим вернуться в мир живых. Вот только теперь они изменились, таким как прежде им было стать не дано.
Отпустив мою ладонь, наблюдатель воодушевленно произнес:
— Джигарр жив! — Мне эти слова ни о чем не говорили, поэтому я испуганно пялилась на темного жреца. А он продолжил. —
Затем, резким толчком, меня выкинуло из хаоса в открывшуюся воронку портала. С особым облегчением заметила одну странность — из окна перехода мы вывалились втроем, хотя с того момента, как жрец отпустил моих друзей, прошло немало времени. С другой стороны, в мире теней время идет несколько иначе. Я просто лежала на спине и радовалась ослепительному солнцу, просвечивающему сквозь макушки деревьев, ярким краскам природы Таймарра. Как же хорошо быть живым! С этими мыслями начала приподниматься, заметив, что чародеи так же пришли в себя и протирали руками глаза, словно недавно видели сон. Теперь, встав во весь свой невеликий рост, я любовалась местными красотами, отрыв от восхищения рот. Посмотреть было на что. Ведь раньше я таких красивых пейзажей на Таймарре не наблюдала. Лес из крупно — листовых растений разного колорита, от салатового до изумрудно — зеленого, весь оброс необыкновенно красивыми цветами. Они подрагивали, словно живые. Последнее мое наблюдение подтвердилось, когда буквально передо мной стал расцветать крупный бутон нежно — розового оттенка. Он становился все шире, обрастая новыми широкими лепестками. Я завороженно смотрела, как на лепестках появлялись темно — бордовые вкрапления. Мы словно наблюдали процесс жизни бутона цветка в ускоренном темпе. Вот только цветочек был великоват. А когда он полностью расцвел, из самой его сердцевины вылезла коричневая зубастая пасть, нацелившаяся отведать меня на вкус. Помешало ее плану острое лезвие в руке Франта, укоротившее цветок и срезавшее опасный бутон.
— Нас выкинуло прямо в Гаррову Глушь, — пояснил Ренольд подозрительно спокойно, — как мы смогли выбраться из обители черного жреца?
Вопрос был задан мне. Но я застыла, пытаясь поймать ускользающие от меня, словно шустрые зайцы, мысли. Действительно, как? Формулировка моего ответа затянулась, поэтому Франт, тяжко выдохнув, предложил сделать следующее:
— Призови Жуть. Вы связаны. Как только она тебя почувствует, сможет найти нас. Тут слишком много опасных хищников. Сможешь, Эмис?
— Попробую, — тихо ответила. Только я понятия не имела, как это сделать.
— Как насчет наших коллег? — Напомнил Якоб, всматриваясь в опасную растительность Глуши.
— Двух суток еще не прошло от назначенного для встречи времени, — Франт отсчитал деления на часах — информаторах, активизировав атрибут, чей белый свет растянулся в нескольких метрах вокруг нас.
И судя по возникшему шороху и визгам, доносящимся от окружающей живности, кому — то действие нашего атрибута пришлось не по вкусу.
— Обратно мы не пойдем. Путешествие по Глуши и в одну сторону смертельно опасно, — Ренольд был хмурым, даже факт спасения из плена жреца его не радовал. Впереди еще будет множество подобных испытаний на грани жизни и смерти.
Кажется, Жуть не отзывалась, какие — бы мысленные позывы я ей не отправляла. Возможно, я действовала неправильно, но кто же смог бы мне разъяснить?
Путь через Гаррову Глушь предстоял мучительно долгим. Мы находились в постоянном напряжении от ощущения, что за нами наблюдают тысячи глаз. После путешествия по миру хаоса нам так и не удалось отдохнуть, ведь задерживаться в Глуши даже лишнюю минуту было жизненно опасно. Впрочем, как и ступать по ее землям, наполненным агрессивными существами. Наши атрибуты беспрестанно источали яркий белый свет, отгоняя мелкую живность, однако, для крупной твари наша защита не была помехой. Поэтому мы старались идти очень тихо, пытаясь не шуметь. Меня разрывали противоречивые эмоции. Я была бесконечно рада тому, что мои попутчики выжили, и испугана предстоящим испытаниям. Вспоминая задания, которые мы должны были проходить в Академии чародеев, я понимала, что в сравнении с тем, что мы испытывали сейчас, это были детские игры. И если бы не помощь Ренольда Франта, мы бы оказались обречены на гибель. Что я могу? Слабая физически чародейка, пусть и с высоким потенциалом, обозначенным золотым атрибутом, я способна лишь предчувствовать неприятности, истинный же страж обязан знать, как противодействовать плохим случайностям. Хотя, против темного жреца, увы, управы не нашлось ни у кого. И если бы не удачное стечение обстоятельств с освобождением Торгала из капкана, которого я выпустила лишь из чувства жалости, а также метка злого духа, быть нам сейчас воспоминанием в коллекции жреца. Тряхнула головой, попытавшись отогнать мысли о мире теней, который точно еще долго будет мучить меня в кошмарных снах.
Мы шли молча, мысленно переваривая случившееся. Заметила, как Ренольд периодически кидал на меня странные взгляды. Неужели, что — то вспомнил? Мне сейчас, как никогда, хотелось поговорить с ним, задать терзающие меня вопросы, но выживание в Глуши требовало тишины и максимальной концентрации. На лбу стража проступали капельки пота, на Франте лежала самая важная задача — обнаружить опасность в случае ее возникновения. Напряжение неумолимо нарастало, так же, как и ощущение неизбежности беды.
Сработал атрибут — информатор Ренольда, громко отбивая дробь. Мы тут же встали спинами вплотную друг к другу,
Гаррова Глушь богата на сюрпризы даже для постоянных ее обитателей, земляным тварям следовало держать ухо в остро. Огромное черное чешуйчатое нечто молнией прыгнуло из зарослей широколистных растений, ухватив зубастой пастью заверещащего от ужаса земляного монстра с бивнями. Шея жертвы махом была перекусана, а умерщвлённое тело с особой яростью растерзано. Против новой твари броня оказалось игрушечной, на один зубок. Тем временем, Ренольд добивал второе существо, пронзив острым копьем. Страж помутневшими от бессилия глазами уставился на нового противника, который вместо того, чтобы прикончить всех нас, шумно принюхивался к сочащейся крови из раны на боку. Одежда Франта на месте поражения стремительно приобретала алый оттенок.
— Жуть! — Слабо улыбнулся страж, прежде чем упасть навзничь.
Мы, с пришедшим в себя Якобом, соорудили вручную палатку, застелив ее сверху и внутри широколистными растениями. И то лишь после того, как Жуть разрешительно фыркнула. Брать материал Глуши было опасно, он мог оказаться живым и кусачим. Ренольда мы затащили внутрь. Выглядел он очень плохо: кожа побледнела, под глазами появились синюшные круги, губы и закрытые глаза мелко подрагивали. Самое ужасное заключалось в отсутствии каких — либо медикаментов. Лекарств не было, абсолютно никаких! Пока Якоб и Жуть сидели на стреме снаружи, а надо сказать, лишних глаз с приходом эппи значительно поубавилось, я пыталась прочистить рану Франта водой. Обильно промыла все края разорванной плоти. Рана казалась ужасающей, несовместимой с жизнью. Стараясь выкинуть плохие мысли из головы, ибо они имели поганое свойство осуществляться, оторвала широкий кусок ткани от своей рубашки, начав перематывать тело на месте повреждения. Кровь продолжала сочиться, заполняя собой тканные куски. Как же ее остановить? Сняла свою рубашку, облачившись лишь в верхнюю одежду, разорвала ее на куски, продолжая туго перематывать, но и импровизированная перевязка через мгновение стала до отвратительности мокрой. Из моих глаз градом посыпались слезы, когда я осознала, что ничем не могу помочь стражу, ценой своей жизни, защитившего нас. Дыхание стража стало резким и хриплым, кожа приобрела совсем уж блеклый оттенок, с губ стража сорвалось еле слышное:
— Эмис…
Нервы, натянутые тугой струной, лопнули, я взорвалась в безудержном плаче, обхватив руками стража и намочив одежду Ренольда горькими слезами. Это все, что я могла сделать…
Очнулась я, когда уже стемнело, глаза до последнего боялась открыть, а когда решилась, Ренольда рядом с собой не обнаружила, на его месте были примятые листья с засохшей кровью.
— Где он? — севшим голосом поинтересовалась у Якоба, который помешивал странно пахнувшую субстанцию в чане, пожираемом языками пламени костра.