Чародейка
Шрифт:
Впрочем, мои усердия тоже не принесли никаких плодов. Плюнув на сомнительные медитации, решила зайти с другого края. Злость — довольно сильная эмоция, точно умеющая заставить огонь внутри человека клокотать. Пробудить её мне не составит труда, стоит только подольше заострить внимание на Кибеле или том же Кельвине, как раз занимающимся за столом напротив. Или, как вариант, припомнить неприятный поступок Шейна. Моргнуть не успела, как в груди нестерпимо запекло. Дело оставалось за малым (хах, как же!). Сколько бы я ни пыталась мысленно вытягивать огонёк, цепляющийся за фитиль
— Чернолесные травы, — эмоционально охнула Грейвз, выбивая из меня последние капли усердия. — Кэсс, смотри.
Я с удовольствием отвлеклась от безуспешного занятия и посмотрела туда, куда указывала подруга. А именно на Кельвина Скрупа. В этот момент я сильно пожалела, что поблизости не оказалось стула. Уж слишком захотелось присесть от шока. Этот гадкий заноза без труда управлялся с разросшимся пламенем на своей свече и теперь игрался с янтарно-апельсиновым прутиком, клонящимся то к левой, то к правой руке укротителя точно живой.
Словно бы почувствовав, что на него смотрят, Кельвин поднял голову и упёрся в меня взглядом. Да таким долгим и нехорошим, будто бы мысленно сжигал на костре. В его радужках, затянутых тьмой, отражалось пляшущие пламя, выжигая последние сомнения — это он. Он разжёг огонь на поляне, оставляя нас с Грейвз на растерзание оборотням в полнолуние. Его выходка не была примитивной шалостью, Скруп намеревался совершенно серьёзно избавиться от меня. Что же я ему такого сделала?
Тонкие губы ведьмака исказились в коварной ухмылке, а затем огонёк у моей свечи стремительно пыхнул вверх, чудом не опалив мне лицо.
— Студентка Блэквуд! — тут же подскочила с места профессор Гримальди. — Вы что тут устроили?! — Ведьма взмахнула рукой, и порывистый ветер разом затушил все свечи.
— Это не я, — изумлённо возразила и непроизвольно глянула на истинного виновного. Куратор перехватила мой взгляд и на какую-то долю секунды мне показалось, что та всё поняла. Но, видимо, я ошиблась, потому что та продолжила гнуть свою линию:
— Вы попрали не только моими указаниями о допустимом уровне пламени, но и нарушили основные правила безопасности! — В голосе женщины появились нотки нарастающего недовольства. — Выпендриваться будете за пределами данных стен.
— Говорю же, это не я применила магию, — настойчиво произнесла; чувство несправедливости рвалось наружу.
— Вон! — внезапно рявкнула Кибела Гримальди, прервав мои объяснения, и указала пальцем на дверь. На секунду я опешила от такой резкости, а потом до меня дошло: мне намеренно не дают раскрыть личность настоящего инициатора шалости. — Возможно, это послужит вам более наглядным уроком, и на следующем занятии вы дважды подумаете, прежде чем пренебрегать безопасностью. — Ведьма подошла ближе, умудряясь при своём невысоком росте смотреть на меня сверху вниз. Наверное, это должно было ускорить мой уход, но, вопреки поднимающемуся внутреннему негодованию, я помедлила.
— Пренебрегать безопасностью не стоит, вы правы, — спокойно ответила вместо ожидаемой от меня истерики и, подхватив свечу, вышла из-за стола. — Хорошо, что нашему курсу повезло с таким куратором, который всей душой переживает
Я мчалась в комнату, словно за спиной выросли крылья, желая поскорее упрятать добытый материал для артефакта в надёжное место. Удачная находка смягчила пыл, и всё же полностью остудить не смогла. Стоило только вспомнить о необъективности Кибелы и грязном поступке Кельвина, как всё внутри вспыхивало.
— Какие же гады, — буркнула вслух и на эмоциях хлопнула по метровой вазе из латуни, сторожившей вход в спальное крыло преподавателей. Та опасно закачалась, накренилась и с металлическим звоном грохнулась на пол. Гулкое эхо разнеслось по этажу. — Да чтоб тебя, — прошептала, торопливо наклоняясь над старинным сосудом из медно-цинкового сплава. Ваза оказалась неприлично тяжёлой, поэтому, чтобы поставить её на место, пришлось попотеть. Мало того, что та была неподъёмной, так ещё и пару раз чуть не повалилась на меня. Удерживать её одной рукой было крайне неудобно (использовать вторую я побоялась, чтобы не потерять волосок из шевелюры лицемерной ведьмы).
— Удалось одолеть? — Насмешливый вопрос за спиной заставил самым натуральным образом подпрыгнуть, как перепуганную кошку, а после развернуться и отодвинуться от вазы, словно бы это и не я боролась с ней минуту назад.
Шейн стоял в дверном проёме своей спальни, прислонившись плечом к косяку и ухмыляясь. Вот так просто. Словно бы я сегодня не врывалась к нему с претензиями. Впрочем, я и сама сердилась заметно меньше, чем после разговора с Ревеккой. Однако открывшуюся неприятную правду тоже не забыла.
— Чем успела провиниться ректорская ваза? — Мальфар стрельнул глазами в сторону декоративного изделия, и на его щеках проступили глубокие и чертовски привлекательные ямочки.
— Не она, — потупилась, дико смущаясь, что у этой неловкой сцены нашлись зрители. И, чтобы избежать большей неловкости, двинулась вглубь коридора.
— А кто? — Прозвучавший вопрос затерялся где-то далеко, потому что задавший его мужчина отлип от дверного косяка и пошёл мне навстречу. И как бы этот наглец ни пытался удержать взгляд на моем лице, блескучие изумрудные омуты то и дело сползали вниз, блуждая от шеи до бёдер.
Я заколебалась, но тут же совладала с волнением и продолжила идти. Если поторопиться, можно успеть дойти до комнаты, прежде чем мы с Шейном поравняемся. Наивность своих надежд я осознала ещё на полпути. На один уверенный мужской шаг приходилось два моих, что подводило меня к сокрушительному провалу.
Пальцы рук мелко задрожали, когда между мной и Анвареном остался последний шаг. Боже, что ему от меня надо? Почему он не отходит и так пристально смотрит? Лучше бы смотрел так на свою наречённую.