Чаровница
Шрифт:
Теперь можно было устанавливать свои условия. Настолько быстро портить отношения с местными нам не сильно хотелось – но что делать, если чиновники понимают приказы, когда им угрожаешь или шантажируешь?
– Ответы на все вопросы, доступ в гарнизон в любое время и адрес даэрды Уолд, – быстро протараторил Эгберт.
– Как скоро император и глава армии узнают о происходящем?
– Зависит от вашего желания сотрудничать с нами, – выгнул бровь Себастьян, а потом еще и напомнил: – И от нас зависит, что конкретно они узнают.
Налицо явно какая-то афера, связанная с моей бывшей невестой.
– Хорошо, – смирился
Переглянувшись, мы быстро последовали за воякой. Если кто-то из рядовых и удивился, то виду не показал.
Нас провели в казармы, а после в кабинет. Устроившись за широким столом, капитан стал рассказывать. От его слов волосы вставали дыбом.
Три года назад в Стоунберг прибыла Беатрис вместе с матерью. Находясь в стесненном положении, даэрда Элен устроилась швеей к местному делателю, а Беа быстро приглянулась и Фреду Оттону, и бравому Эдварду Тэннеру, и еще с десятку человек. Не дождавшись внимания красавицы, местные мужчины решили взять семью измором, лишив ее матушку работы, а саму Беа никто к себе так и не брал. На все предложения руки и сердца она категорически отказывала. В конце концов, женщинам пришлось переселиться на отшиб, за город – содержать дом в черте Стоунберга средств у них не хватало. Все мужчины замерли в ожидании согласия, но планы попортила последняя смерть последнего чаровника. Тогда и стало понятно, какой самородок им достался. Но теперь сама девушка крутила носом и не желала ничего подписывать. Пришлось чиновникам импровизировать. Они выдумали мнимую, фальшивую причину, чтобы, при необходимости, объясниться перед вышестоящими властями.
– Занятно, – скрестил руки на груди Себастьян, – вы всем городом издевались над несчастными женщинами, попавшими в трудное положение.
– Это не так! – попытался защитить себя Тэннер. – Она могла согласиться стать моей невестой! И не один я предлагал ей выйти замуж. Беа словно ждет кого-то получше, побогаче, – он горько усмехнулся, посмотрев на меня и друга.
– Чтобы ты ни говорил, вины с вас это не снимает, – я покачал головой, нисколько не проникшись сказанным, – вы лишили себя контракта с заклинателем и не вызвали нового. Это преступление против империи. Ты этого не понимаешь?
– Говорите сразу, что намерены делать! – хмурился солдат, недовольный тем, что его отчитывают два новоприбывших чужака.
– Пока ничего, – подтвердил слова Эгберта, – ты будешь рассказывать нам все, о чем мы попросим. Проход в гарнизон для нас свободный. А теперь поведай, как найти жилье Беа? Раз уж она единственный заклинатель в городе, хочу узнать, есть ли у нее какие-либо подозрения.
Глава 2
Беатрис
Подумать только, новые дознаватели – это принц и его прихвостень Себастьян. И что мне с этим делать?
Как только я переместилась из каньона в избушку, сразу начала ходить из угла в угол, обдумывая дальнейшие действия.
– Трисси! – закричала матушка из комнатушки, услышав мои шаги.
– Да, – крикнула в пустоту и сразу побежала к ней.
В своем не таком пожилом возрасте она практически потеряла зрение. Сказалось все: внешние потрясения, тяжелый год работы в качестве кружевницы, потеря супруга, переживания за сына и дочь.
– Я думала, вдруг кто другой переместился, – уже спокойно отозвалась мама, почувствовав мое появление и откидываясь в кресле. – Как прошла служба?
– Как всегда, – чуть улыбнулась, чтобы по интонации она поняла, что я не подверглась никаким опасностям. – Ничего интересного.
–
– Прости, мам, – покачала я головой, – нам нужны дрова. Подождешь?
– Нет, поговорим завтра. Я так устала, дочь, – вяло отозвалась женщина, – пойду спать. Рада, что не было никаких опасностей.
Как сказать. Присутствие Александра Бернгарда и Себастьяна Эгберта ничего хорошего нам не сулило, но говорить об этом матери я не собиралась. Испортить настроение всегда успею. Может, они здесь проездом. Хотя… по слухам, по тем крупицам, что успела собрать в городе, я знала, что мужчины прибыли надолго. Их интересовали смерти предыдущих заклинателей. И это правильно. Много странного творилось на землях Стоунберга, плохо лишь то, что император отрядил на расследование собственного сына.
– Конечно, матушка, – ответила ей, но продолжала задумываться о своем.
Столько усилий положить, чтобы мама существовала без трудностей. И все может пойти коту под хвост из-за появления здесь Его Высочества.
Выйдя на улицу, скинула верхнюю куртку и колола дрова, уверенная, что сегодня меня навестит тот, кого с недавних пор я ненавижу.
***
Шесть лет назад.
Императорский замок в столице. Около комнаты младшего принца
– Откройте! Впустите меня! – кричала я слугам. – Алекс! Але-е-екс!! – продолжала долбиться в запертые двери.
– Леди Уолдорф, вы, кажется, забылись? Здесь проживает принц, – вышел ко мне церемониймейстер.
– И что? – Я уже ногами била в деревянную поверхность.
– Раз он вам не открывает, значит, не желает видеть, – выгнул брови служащий.
– Это мой жених, – отошла я от двери, – разве он не выслушает невесту?
– Был женихом, леди Уолдорф. С некоторых пор ваш род в опале. Кто же признает вас невестой?
Не задумываясь, наплевав на репутацию, я продолжала стучаться к любимому до тех пор, пока стражники силой не оттащили меня от его покоев. Мне так нужна помощь Александра. Канцлер подготовил ловушку для отца, бросив тень на всю нашу семью. Последняя надежда на принца. Мы любили друг друга. Нас многое связывало. Для меня Александр был всем: любимым, единственным, первым мужчиной, будущим мужем. Как же я желала помощи, как же надеялась на поддержку. Но он просто не открыл дверь.
***
Тот день перечеркнул все. Именно тогда я поняла, что политика стоит любых связей: родственных, романтических, дружеских . Признание в любви – способ объединить две семьи, а обещания – пустые слова, в отличие от подписанных соглашений. Отец казнен – погиб от рук своих же соратников, брат бежал, скрываясь от несправедливого суда. Я и мать остались одни, смирившись с судьбой. Раньше моя семья считалась богатейшей на континенте, могущественной и сильной. Сегодня я самостоятельно колю дрова, кидая топор в середину бревна.