Чарующий закат
Шрифт:
Лорен улыбнулась все так же невинно.
— Зато я никогда не умела врать, даже когда надо. Поэтому-то я и рассказала Дэнни о ребенке.
— Ты уже рассказала ему? — Лесли удивленно округлила глаза.
Лорен пожала плечами и откинула назад свои светлые мягкие волосы.
— Пришлось, когда мы увидели, как ты тонешь в озере. Дэнни сказал: "О Боже, она провалилась под лед!" А я сказала: "Дэнни, я пойду с тобой". И он сказал: "Нет. У тебя же пневмония". Мне пришлось все рассказать ему. Я сказала, что это не воспаление, что я
Лесли улыбнулась.
— Ладно уж! Он рано или поздно все равно бы догадался. Ты ведь плохая актриса, Лорен, — вдруг ее лицо стало серьезным. — А у Грегори есть дети?
— О нет-нет, — поспешила ответить Лорен, но продолжить разговор на эту тему не решилась, боясь снова вызвать гнев сестры.
Лесли внимательно посмотрела на нее; ей не понравилась поспешность, с которой Лорен отклонила все дальнейшие расспросы.
— А сколько лет они были женаты?
Такой же торопливый ответ:
— О, года два, — затем Лорен встала со стула. — Знаешь, пойду-ка я лучше сделаю бутерброды. Положу картошку в микроволновку, пока Дэнни не вернулся. Надо бы сделать кукурузный салат. Дай-ка мне ту коробку с полки позади тебя.
Повернувшись, чтобы взять коробку, Лесли протянула руку, и в тот же момент раздался звонок в дверь. Она посмотрела на Лорен.
— Я открою, — сказала та. — Кто бы это мог быть?.. Мы, кажется, никого не ждем.
И вдруг, одновременно охваченные одной и той же мыслью, они кинулись к двери. Кен вернулся!
Затаив дыхание, дрожащей рукой Лорен открыла дубовую дверь. И… разочарованно вздохнула.
— Мартин! Привет, — отступив назад, она повернулась к сестре, — Лесли, посмотри-ка, кто пришел.
Вошел Мартин, и Лесли изумленно взглянула на него. "Боже, — подумала она, — какой большой! Здоровый, как бык. Должно быть, в нем фунтов двести пятьдесят, а может, и больше". Его добродушное лицо, когда он улыбался, было испещрено веселыми морщинками. Каштановые волосы были коротко пострижены, глаза сияли.
Невозможно было поверить, что этот громадный мужчина и был тем самым длинным мальчишкой, которого они знали в детстве, что когда-то худой подросток превратился в такого медведя. А ведь это первый мужчина, который поцеловал ее. Не осталось и тени сходства.
— Я вам помешал? — спросил он густым басом, так гармонировавшим со всем его обликом.
— Нет, — поспешно, но вежливо ответила Лорен. — Заходи. Лесли, почему бы тебе не проводить гостя в гостиную, пока я закончу с обедом. Ты обедал, Мартин?
— Нет. Думал сгонять в Портленд, но снегопад разрушил все мои планы. Я поем с родителями позднее.
— Ну, если хочешь, пообедай с нами, — предложила Лорен.
Мартин кивнул, улыбнувшись:
— Хорошо. Но
— О, нет. Я думаю, будет чудесно, если ты пообедаешь с нами. Мы ведь столько лет тебя не видели, правда, Лесли?
Лесли чувствовала себя немного неловко, но ответила как можно вежливее:
— Да, конечно. Оставайтесь, Мартин, пожалуйста, — она не знала, как отреагирует на него сумасшедший профессор из Колорадо, но это, должно быть, будет интересно. — Проходи в комнату, Мартин, — сказала она непринужденно, — снимай пальто, я повешу его в шкаф.
Мартин, стоя посреди гостиной, как галантный кавалер, дожидался, пока она не войдет и не сядет, и лишь потом сам опустился на диван. Она же устроилась в кресле напротив. Лесли разглядывала Мартина и никак не могла привыкнуть к тому, как он изменился.
Его же лицо сияло.
— Сколько лет прошло, а, Лесс?
Она улыбнулась. Он был единственным человеком, кроме Филиппа, который называл ее Лесс.
— Да, — согласилась она, — я даже не знаю точно, сколько.
— Шестнадцать этим летом. Помнишь? Мне было восемнадцать, а тебе шестнадцать… Теперь мне тридцать четыре, из чего следует, что тебе где-то около тридцати двух…
Глядя на него, она испытывала странные чувства, словно перед ней сидит совсем другой человек, говорит совсем другим голосом. А ведь это друг ее детства.
— Ты превратилась в очень красивую женщину, Лесс, хотя я всегда знал, что так и будет. Это всегда происходит с красивыми девушками.
— Спасибо, Мартин, — она покраснела, не зная, как ответить на его комплимент, затем наконец сказала: — Ну, и ты очень симпатичный, — и до того, как он, улыбнувшись, смог что-либо ответить, она спросила: — А ты женат? Где ты был? Расскажи что-нибудь о себе.
— Я разведен. Дважды был женат, но что-то не вышло… У меня двое детей в Вирджинии от первого брака: мальчику десять и семь лет дочке. Обычно с ними я провожу Рождество, но теперь у них появился отчим, поэтому я решил, что в этом году они обойдутся без меня, — он говорил спокойно, удобно развалившись на диване. — Кроме того, мне просто надо было приехать домой. Знаешь ведь, мама и папа уже не те, что раньше. Им надо помогать. Ты их еще не видела?
Она покачала головой.
— Нет. Когда я приехала, они как раз отправились за тобой. Завтра увижу. Наверное. Вильма по-прежнему все еще самый лучший повар в мире?
Он рассмеялся:
— Посмотри-ка на меня и поймешь, что в столовой тоже не так-то плохо кормят. Знаешь, я весил сто сорок фунтов, когда записался в армию. Был самым тощим в лагере.
— Трудно представить, — рассмеялась она.
— Вот что я помнил всегда даже лучше, чем твое лицо. Я помнил твой смех. Ты всегда так здорово смеялась, Лесс… — его глаза уставились в пространство, словно уловив смутный образ далекого воспоминания. — Мы были счастливыми детьми, правда? — сказал он задумчиво.