Час абсента
Шрифт:
— Выпейте вина и успокойтесь. Я не прошу вспоминать те минуты, меня интересует прелюдия. Вам кто-нибудь угрожал или что-то требовал?
— Попробовали бы! Я бы нашел способ разнести их в клочья. Слава богу, есть друзья.
— М-да! А если пригрозят, что зароют еще раз и надолго, то есть навечно?
Серпантинов поперхнулся и промолчал.
— Они нашли ключ от вашего упрямства. Лихо работают ребята. Поняли, что угрожать вам бесполезно, и решили для начала обработать вас по полной программе. Разыграть, а заодно и напугать, чтобы посговорчивее стали. Так что вас еще о чем-то попросят,
Серпантинов побледнел.
— В следующий раз они меня так запросто не возьмут.
— Ну-ка, процитируйте еще раз письмо.
— Ни за что! — Серпантинов отрицательно замотал головой. — Вы надо мной издеваетесь?
— Нет. Кажется, я знаю, откуда взят отрывок. Там были слова «погребение заживо»?
— Были.
— Это рассказ Эдгара По. Он так и называется, «Заживо погребенные». Хотите, перечитайте на досуге.
— Нет уж, увольте. Я это на собственной шкуре испытал.
— А как вы оказались в фирме Алекса?
— Ну, мне было не по себе от письма. Я стал наводить справки, кто занимается погребениями заживо. Мелькала мыслишка, что это просто розыгрыш. Чья-то злая шутка. Узнал, что подобный аттракцион давно практикует эта контора, и пошел туда на разведку. Может, кто-то меня заказал? Познакомились, выпили, нормальный мужик оказался. Клиентов хоронят на полном серьезе, с помпой, в стеклянном гробу, с процессией. Все как полагается: с венками, музычкой, прощальными речами. И даже специальных плакальщиц приглашают, чтобы рыдали и пощипывали нервишки «усопшему». Он так зажигательно рассказывал, что и мне захотелось попробовать. Говорят, впечатления потрясающие, адреналина хватает на год. Он так уговаривал, что я почти согласился. Кстати выяснил, что такими письмами они не балуются.
— То есть это не Алекс.
— Нет, определенно не его контора.
— Мне Алекс вскользь сообщил, что вас перехватили конкуренты. Придется выяснить, кто еще занимается подобными шуточками. Хотя я уверена, что ваш случай солиднее. И как дальше развивались события?
— Никак. Я выбросил письмо в корзину и постарался больше не вспоминать о нем.
— Однако содержимое выучили?
— Выучишь тут. Меня забросили в машину, привезли куда-то, и я еще три или четыре дня зубрил этот текст как «Отче наш». Потом в гроб уложили и заколотили. Ужас! Я все слышал. Каждый гвоздик в сердце забивали, сволочи! Я когда там лежал, понял одну истину — все суета!
— Да, сначала ты заглядываешь в бездну, а потом бездна заглядывает в тебя.
— Как-как? — быстро отозвался Алексей. — Сначала ты заглядываешь в бездну, а потом бездна заглядывает в тебя? Верно. Полностью с вами согласен.
— Это сказал Ницше.
— Я вернулся другим. Не хочется спорить, доказывать, не хочется экстрима, понимаете? Хочется покоя, хочется жить. Я, как вас увидел, понял, что…
— А как ваша жена узнала о месте захоронения? — поспешно перебила его Инна.
— Просто: меня заставили написать ей записку. И никакой надежды, что она меня найдет, у меня не было.
— Однако вы живы.
— Я знаю цену собственной женушке. Это вы меня спасли. Вот только не пойму, каким образом вы узнали о моем существовании.
— Ко мне обратились Амалия и Борис
— А жена, конечно, сидела и не рыпалась!
— Сами виноваты, довели женщину до такого аморфного состояния, а потом возмущаетесь.
— Что-то разговор у нас пошел не в то русло. — Серпантинов вновь попытался нацепить бабочку.
— Да оставьте вы ее в покое, — раздраженно бросила Инна. Она и сама понимала, что после изумительной паэльи и чудесного вина можно быть и поснисходительней. Но ее куда-то несло, и остановиться она уже не могла.
Вспомнила, как мямлила его жена, как боялась шагу ступить, как испуганно твердила, что он ее обязательно бросит, если только она обратится в милицию, а этот… корчит из себя несчастного.
«Все мужики такие, — скатилась она до банального обвинения, — ведут себя по-хамски с женами, а потом удивляются: «Отчего это она у меня такая безынициативная?» И чем он только мне понравился? Смазливая физиономия, да и только».
— Понятно. Вы разговаривали с моей женой, и она сыграла роль невинной овечки. Поверьте, Людмила — волк в овечьей шкуре, ее только моя мамуля может поставить на место.
— Кстати, об Анастасии Назаровне… Кто ее может урезонить?
— Я рад, что вы познакомились, — дипломатично ответил Алексей. — Она просила меня передать вам подарок.
«Не иначе, живых тарантулов», — испугалась Инна.
Серпантинов куда-то удалился, а Инна с удовольствием занялась изучением бутылки из-под вина. «Маркиз де Виттория Гран Резерва», — прочитала она и повторила несколько раз, чтобы запомнить, уж очень приятное послевкусие оставляло красное риохское, жаль только, что быстро закончилось.
Алексей вернулся и торжественно положил перед Пономаренко длинный футляр.
— Это вам от моей мамы, — скромно сказал он. — Откройте. И постарайтесь сохранить лицо, — добавил загадочно.
Инна хмыкнула, но футляр в руки взяла.
— Что это? — спросила она, хотя спрашивать не имело смысла. Все было слишком узнаваемо.
— Сигара. Лучшая сигара от «Davidoff».
— Я не курю вообще и терпеть не могу табачного дыма! — отрезала Инна. Выражение лица у нее действительно изменилось, Серпантинов как в воду глядел.
— Не курили, потому что никогда не пробовали настоящей сигары.
— И не подумаю! — Решительность, с которой Инна отбивалась от сигары, выдала ее с головой. Любопытство — штука непредсказуемая и в малых дозах неуправляемая.
— Первую сигару нельзя курить в одиночестве. Обаяние сигарной культуры передается из рук в руки. Это ритуальное действо.
— Да не хочу я приобретать еще одну плохую привычку.
— Какая прелесть, — услышала Инна голос Амалии Никифоровны, — сигара. Мы как раз мимо проходили, смотрим, а вы за столиком. Решили подойти, попрощаться. Инночка, деточка, не думала, что ты приобрела такие изысканные манеры. Учись, Боренька, жизни. Отменный ужин и в заключение — чудесная сигара. Что может быть прекрасней? Инночка, деточка, уступи. Борис Иванович, как всегда, забыл о сигарах. А я дурно себя чувствую, если не выкурю хорошую сигару.