Час абсента
Шрифт:
— Любунчика вечером умертвили, — выдавила из себя Марина.
Слово «умертвили» Инне совершенно не понравилось. Чужеродное какое-то словцо, неуместное, противное.
— Любунчика — что?
— Застрелили в подъезде. Верунчик говорила, она не мучилась. Сразу умерла. Три раза стреляли. Крови много было.
— О-хо-хо! — Такого поворота Инна не ожидала. Почему Алекса убили, еще можно раскопать, мерзкий был человек. Но вот Любунчика? За что?
— Верунчик шутку придумала: «Любовь умирает первой». — Марина посмотрела на Инну жалобными глазами и шумно
— Ты что, напилась?
— Чуть-чуть. Помянули Любунчика. Полагается так.
— Полагается думать, искать причины, а не пить!
— Верунчик шутку придумала: «Любовь умирает первой, потом умирает Вера… а Надежда умирает последней».
— Хороши шуточки, ничего не скажешь.
— Надька совсем испугалась. Бутылку абсента сама выпила и отрубилась, не знаю, как жить дальше будет, когда протрезвеет. Верунчик говорит, в каждой шутке есть доля правды.
— Лучше бы она поведала, за что убили вашу подругу.
— Может, Любунчик умерла от горя?
— Ее же застрелили.
— Бывает. Человек хочет умереть, а самому страшно на себя руки наложить, вот и просит друзей помочь…
— Ты, Марина, совсем поехала. — Инна поняла, что после очередного «часа абсента» поговорить ей ни с кем толком не удастся.
Она никого больше не искала. Решила вернуться сюда попозже.
День обещал быть жарким. На небе ни тучки, в воздухе ни ветерка. Мужички кучковались около пивных ларьков и требовали бутылочку непременно запотевшую, из холодильника. Инна мельком глянула на очередь, и что-то привлекло ее внимание. Она присмотрелась. В хвосте очереди маячила знакомая фигура, которая тщательно воротила от нее физиономию. Инна подошла ближе. Так и есть. Роман изображал из себя замученного жаждой пьяницу. Потертая бейсболка, грязные шорты, матерчатая сумка, из которой торчат горлышки бутылок.
— Ромочка, как ты докатился до жизни бомжатской? — тихонько спросила Инна.
Роман отвернулся и сделал вид, что не узнает старых знакомых. Потом и вовсе постарался сбежать.
— Куда? — спросила Инна и успела приклеиться к сумке.
Роман дернулся, бутылки зазвенели. На них стали обращать внимание.
— Хотите со мной — поторопитесь, Инна Владимировна, — скороговоркой выпалил Рома, — некогда мне объясняться.
Пономаренко не надо было приглашать дважды. Она постаралась не отставать. Роман завернул за угол. И тут Инна удивилась снова. Оказывается, за углом у бомжа-пьянчужки припаркована приличная машина. Роман быстро юркнул на водительское сиденье и по-джентльменски позволил Пономаренко сесть рядом. А мог бы коварно скрыться.
— Ух, расшевелили вы гнездышко, — по-охотничьи азартно высказался Роман. — Посмотрим, посмотрим, куда она поедет.
— За кем ты следишь? — успела спросить Инна.
— Вон ее машина. Только бы не отстать. Я еще не очень уверенно чувствую себя за рулем.
— Так давай поменяемся местами. Ты будешь следить, а я водить.
— Поздно, прозеваем, она баба шустрая. Водит рисково, на грани ДТП.
— Кто? Кого ты пасешь, Роман,
— Вера Степановна куда-то намылилась. Посмотрим, куда путь-дороженька ее приведет.
Инна увидела, как темно-вишневая легковушка резко ввинтилась в поток машин. Роман замешкался, он все ждал, что его кто-нибудь пропустит. Эх, аккуратист! Машина Верунчика быстро удалялась.
— Меняемся! — крикнула Инна и выскочила из машины.
Роман нехотя расстался с рулем. Но когда увидел, как Пономаренко лихо настигает Верунчика, смилостивился и даже похвалил.
— Мы с вами отличная пара в сыскном деле, — сказал он. — О! Пришло время послушать, с кем беседует наша подопечная.
— Ты и до этого додумался? А санкция есть?
— Я частный сыщик. Считайте это моей самодеятельностью. Тише, она кому-то звонит. Нажму-ка я кнопочку магнитофона, запишем на всякий случай разговор.
— Петя, я сейчас подъеду, — услышали они голос Верунчика.
— Зачем, Вера Степановна? Не о чем нам с вами разговаривать, — ответил мистер Икс по имени Петя.
— Ты мне не груби, мальчик! Мне надо у тебя кое-что узнать.
— Не собираюсь я оправдываться, так Любе и передайте.
Петя рассердился. А Верунчик не обращала внимания на тон, которым с ней разговаривали. Она настаивала на встрече.
— Я уже рядом, выходи! — приказала она, и Петя, наконец, согласился.
Верунчик безо всяких поворотных сигналов вильнула в правый ряд, затормозила и ловко пристроилась между двумя джипами. Это было единственное свободное место.
Пономаренко пришлось проехать мимо.
— Что вы делаете, Инна Владимировна, сейчас же остановитесь! — закричал Роман.
— Я могу пристроиться только на крыше джипа. — Инна и сама судорожно искала, куда приткнуться. Как назло, машины стояли плотно. Инна ползла на первой скорости, отчаянно мигая правым поворотником.
— Не останавливайтесь! — вдруг закричал Роман.
— Черт, черт! — выругалась Инна. — Что случилось?
— Она посадила его в машину, и они едут за нами. — Роман засмеялся. — Если бы вы иногда смотрели в зеркало, как и положено водителю, то и сами бы заметили.
— Только без ехидства, пожалуйста. Ты бы на месте водителя потерял Верунчика еще в самом начале.
— Ладно, мир. Сейчас я вас порадую. — Роман чем-то пощелкал, и Пономаренко услышала голос Верунчика:
— Петенька, я знаю, что вы расстались с Любой две недели назад. Она мне рассказала, я ведь была ее старшей подругой.
— Это наше дело! — упрямо твердил Петр.
— Почему? Почему ты ее бросил?
Петя молчал.
— Роман, ты преступник, — Инна покосилась на сыщика, — подслушивать противозаконно.
— Тише, не мешайте. Я должен раскрыть два убийства любыми способами.
— Петя, я не отстану. — Верунчик, судя по всему, закурила. — И ты знаешь мои возможности, не заставляй вытряхивать признание силой. Ты же не хочешь потерять хорошую работу?
— Я узнал, что Люба не сможет иметь детей. Никогда. Вероятно, для кого-то это пустяки, но не для меня. Я хочу иметь детей.