Час абсента
Шрифт:
— Ты не бросай как попало. Переверни отверстием вверх, выдерни пробку, протяни шланг через наручники. Примерь, чтоб до рта дотягивался.
— Шизанутые у нас заказчики, — ворчал Васька.
— Не твоего ума дело. Баба должна выпить это перед смертью. Понял?
— А что там, водка? — Василий оживился и стал принюхиваться.
— Вино. Э-э! Не трогай. Оно может быть и отравлено.
Васька быстро выплюнул то, что успел втянуть в рот.
— Бочонок амонтильядо, — прошептала Вера, — действительно,
— Готово! Шланг прямо перед физиономией. Пусть пьет, если захочет сдохнуть раньше, — с удовольствием брякнул Васька.
Мужчины с рвением продолжили закладывать нишу. Когда осталось положить пару кирпичей, водитель посветил фонарем в глубь ниши. Задержался несколько секунд на бледном лице жертвы. Верунчик, сжав зубы, не проронила ни звука.
— Жаль бабу, может, пристрелим, чтоб не мучилась? — по-своему пожалел Гренадершу Васька.
— Нет, приказано замуровать живьем.
И водитель положил на цемент два последних кирпича.
Секретарша Светочка на своем секретарском веку повидала всякого люда. В приемную главного редактора еженедельника «Криминал-экспресс» робко заходили, нагло вваливались, открывали двери ногой, а однажды пьяный в стельку мужик приполз на четвереньках, чтобы журналисты его защитили от побоев разъяренной жены. И такие здесь бывали. За пять лет работы в горячей точке, как называла Светочка свое место за столом, она довела до совершенства умение с первого взгляда определять, что собой представляет человек, чего хочет и чем дышит.
Женщина, которая заглянула в приемную сегодня, поразила Светочку в самое сердце. Черное элегантное платье, черный воздушный шарф, утомленное страданием лицо. Печать горя облагораживала и заставляла трепетать окружающих.
— Мне хотелось, бы увидеть Пономаренко Инну, — тихо и безжизненно проронила женщина. Она поправила на голове невесомый шарф и тоскливо посмотрела на Светочку.
— А Пономаренко сейчас нет, — растерянно ответила Света. Ей хотелось вскочить, придвинуть прямо к двери стул и усадить женщину. Хотелось сказать что-то ласковое, ободряющее.
«Горе у нее, по всему видно, страдает женщина. Какое прекрасное платье, как ей идет», — без всякого перехода подумала Света.
— Я подожду, — вздохнула женщина.
— Конечно, конечно, — засуетилась Светочка, — могу предложить чай, кофе…
— Спасибо, спасибо, не беспокойтесь, я тихо посижу в уголке. — Женщина приложила к глазам платок.
«Молодая, а уже в трауре, умер у нее кто-то, наверное, — сделала заключение Светочка. — Где же носит Пономаренко? Ее такие люди ждут, а ее, как всегда, на работе нет!»
Света приготовила чай и даже поставила перед женщиной конфеты, которые предлагала только самым важным посетителям.
— Что за человек Пономаренко?
— В каком смысле? — растерялась Светочка.
— Она добрый человек?
— Ну да, кажется, добрый. — Светочка внимательно посмотрела на посетительницу. К чему та клонит? Уж не засадила ли Инна Владимировна в тюрьму кого-нибудь из ее близких? Если так, то надо держать язык за зубами. Но ох как любопытно!
— Это хорошо, что добрый. Значит, должна меня понять. — Гостья сняла с головы ажурный шарфик и обдала Светочку облачком дорогих духов.
— У вас горе? — Светочка знала, что не должна задавать подобных вопросов, но сдержаться не могла.
— Пономаренко Инна Владимировна мужа у меня украла, — тихо сказала женщина и приложила платок к глазам. Глаза у нее были сухие-пресухие. «Очевидно, от нервности», — решила Света.
— Как это «украла»? — вырвалось у Светы.
— Счастливая вы, девушка, если не испытывали подобного унижения. Инна Владимировна змеей проползла в нашу счастливую семейную жизнь и отравила мужа.
— Как «отравила»? — Светочка застыла с открытым ртом.
— Вы еще дитя, дорогая моя. Бывают такие хищницы. Муж бросил меня, выгнал из дома, и все по милости госпожи Пономаренко.
— Ой, мамочка, страсти какие! — Светочка прижала руки к груди.
— Пришла с трудом, — продолжала женщина в трауре, — хотелось в глаза ей посмотреть. Да видно, не судьба, пойду оплакивать себя… Извините…
И тут в приемную заглянула «змея-отравительница», которая только что приехала и решила доложиться, что она уже на работе.
— Светочка, я в кабинете, — с лету сообщила она, совершенно не обращая никакого внимания на женщину в черном.
Ошалевшая Света только переводила глаза с Пономаренко на обманутую, изгнанную из семейного очага жену и обратно, на развеселую, энергичную журналистку.
— Свет, что-нибудь случилось? — Пономаренко почувствовала неладное. Слишком поведение секретарши-хохотушки отличалось от обычного.
Светочка вытянула руку в сторону посетительницы и промычала:
— Во-от. Вас ждут.
Та неожиданно обрела резвость и быстро отвернулась от Пономаренко к окну. Светочка услышала, как траурная леди прошипела:
— Вот дура!
Кого она имела в виду, Светочка не догадалась.
— Кто меня ждет? — Пономаренко прошла в глубь приемной.
Женщина куталась в шарф и старалась натянуть его по самые брови.
Тут в приемную ввалилось еще одно действующее лицо. Мужчина оттеснил журналистку, затормозил между двух женщин и растерянно развел руками:
— Ну вы, Инна, и шустрая! Только задумался, а вы шмыг мимо — и уже тут.