Час абсента
Шрифт:
«Еще одно словечко из лексикона Алекса, — про себя отметила Марина. — Да она его скоро переплюнет».
— Можно и Колобков прощупать, вдруг их от жары на развлекуху потянуло, — предложила Марина.
Колобками они между собой называли конкурентов, агентство «Колокол». Те сначала придумали идиотское название, а теперь всем объясняли, что «колокол» — это не от идиотизма, а от глубокого внутреннего содержания. Колокол, дескать, еще со времен Герцена — во загнули! — призван был будить спящий народ. «Агентство «Колокол» поможет вам освежить восприятие мира, ощутить радость
Колобком обзывали и директора. Эдуард Петрович был маленьким, толстеньким и стремительным. Он, как колобок, быстро вкатывался, шумно что-то рассказывал и так же быстро исчезал.
Как он умудрялся держать фирму на плаву, никто ответить не мог. Разговаривать с клиентами не умел, коллектив держать в узде у него кишка была тонка, но… но время от времени именно от Колобков прикатывали такие классные сценарии, что Алекс исходил от зависти желчью. Откуда что бралось?
— Колобку я позвоню, — согласилась Верунчик. — Может, и правда, от них ноги растут. Алекса бог прибрал, они обрадовались и проверяют нас на вшивость. Думают, спеклась Верка, чуть-чуть поднажмут и сольют в помойку. А вы к ним приползете…
— Верунчик, думай, что говоришь. — Марина обиделась. — Я возьму письмо, выучу, как советуют, наизусть.
Гренадерша махнула рукой, мол, убирайся куда хочешь, не до тебя.
Оставшись одна, в раздумье погладила телефон — звонить сейчас Эдику или отложить до завтра? «Не дождется, — наконец решила она. — Если это его рук дело, то мой ночной звонок его очень обрадует. Явно будет хвастаться: «Я ее так напугал, что она среди ночи меня разбудила!» Не дождется».
Верунчик посмотрела на потолок. Как там ее мотылек? Все летает? Мотылька и след простыл. «Значит, и мне пора домой», — подумала она.
Гренадерша не спеша закрыла кабинет и пошла на стоянку, где была припаркована ее красавица, ее гордость, новехонькая «ауди». На ходу стала искать в сумочке ключи и никак не могла их найти.
— Что за день сегодня? — ворчала она. — Где же ключи? Ведь помню, бросала их в сумку.
И тут она увидела такое, от чего разозлилась еще больше, разозлилась и на день дурной, и на дуру Марину, и на еще большую дуру Надюнчика, и на идиотскую угрозу, и даже на обращение «стерва» в письме. Досталось не только живым, досталось и мертвым: и козлу Алексу, и растяпе Любунчику. Причина для такой неуемной злости была перед глазами: два передних колеса ласточки «ауди», спущенные до дисков.
— Какого че-е-ерта! — завопила она и заметалась по стоянке.
Никому до ее метаний дела не было. Пусто. Пнув в сердцах спущенные колеса, Верунчик пошла ловить такси.
Она никак не могла успокоиться. Кипела и брызгала слюной, рассказывая водителю такси о своих бедах. Тот проникся пониманием. И даже пару раз выматерился, вспоминая, что ему тоже на днях прокололи заднее колесо и он видел из окна этого подонка, но не успел выскочить на улицу вовремя, а то накостылял бы, мало не показалось бы.
— Дорогой, куда мы едем? — спохватилась Верунчик. — Я живу в другой стороне.
— Знаю, — весело сказал водитель, — сейчас
— Я тебя угощу, — успокоилась Верунчик.
— Дамские не употребляю. Мне «Приму» подавай, чтоб горло продирало.
Гренадерше в общем-то было все равно, когда она приедет домой. Кроме одинокой золотой рыбки в круглом аквариуме, ее никто там не ждал. Сидя в машине, ей вдруг захотелось отправиться в какой-нибудь закрытый клуб. Выпить абсента, посмотреть на мужской стриптиз, выбрать себе мужика на ночь… Нет, не греет.
Она вспомнила, как когда-то играла на саксофоне, и ей до слез захотелось именно в тот маленький, убогий, прокуренный джаз-клуб. Ни саксофона, ни друзей из той жизни у нее не осталось, да и существовал ли тот полуподвальный клуб?
Водитель вернулся с каким-то мужиком. Тот бесцеремонно уселся на заднее сиденье и принес с собой тошнотворный запах перегара.
— Шеф, я тебе что, мало плачу? — еле сдерживая раздражение, спросила Верунчик.
— По пути, — объявил водитель.
— Не собираюсь я терпеть его перегар! — возмутилась Гренадерша.
— А придется, — услышала она наглый ответ мужика.
Она развернулась к хаму и увидела у него в руках револьвер. Тот взвел курок и навел оружие прямо в лицо Верунчику.
— Поехали, чего стоим? — приказал он.
Гренадерша выронила сумочку из рук. Первые секунды она оцепенело смотрела прямо в дуло и ничего не соображала. Потом появились шальные мысли. Физически она сильнее мужика, который как хозяин развалился на заднем сиденье и козырял оружием. Что, если внезапно выбросить руку и кулаком заехать в наглое рыло? Помутнение разума гарантируется. Не зря же она накачивала мускулы лет семь. Мужик хлипкий, свалить можно одним ударом. Следит за ней невнимательно, иногда смотрит в окно, иногда оглядывается. Думает, если в руках оружие, то ни одна баба не решится сопротивляться.
Верунчик начала подготовку к атаке. Будто вытирая слезы, подтянула руку к лицу, опустила голову, сгруппировалась. Осталось только «выстрелить» рукой и на выдохе достать сволочную физиономию. Она измерила расстояние для удара, и взгляд ее уперся в черную дыру ствола. Было в ней нечто пустое и страшное.
«Черт, а если он успеет выстрелить? — содрогнулась Верунчик, и рука сама собой обмякла. — Надо прежде попытаться узнать, куда и зачем они меня везут. Может, удастся откупиться? Все же переговоры безопаснее. Ну прихлопну я этого гада, так останется водитель. Нет, начинать надо с бабских слез».
Гренадерша прокашлялась и спросила:
— Куда мы едем?
Ей никто не ответил.
— Если вы хотите меня ограбить, то я сама все отдам: мобильник, деньги, часы. — Она подняла сумочку и начала ее открывать.
— Руки! — окрысился мужик.
— Зачем вам мои руки?
— Держи так, чтобы я их видел.
— Хоть объясните, зачем я вам? — забеспокоилась Верунчик.
— Амонтильядо, — коротко сказал водитель. Он бросил это слово так небрежно, как сытый барин швыряет кость голодной бездомной собаке.