Час до конца сентября
Шрифт:
– Вот, возьми с собой, - Решад протянул три яблока.
– Пригодятся.
– Ничего не понятно, но очень интересно, - наблюдая, как он нарезал половину буханки, рассовал привычно по бесчисленным карманам штанов хлеб и фрукты, Ира перестала задавать вопросы. Сюрприз, так сюрприз. Может, в лесу кого кормить будут, есть же там лоси, зайцы, белочки, в конце концов.
От дома Решад направился к высокому бревенчатому зданию с узкими окнами, Ира еле поспевала за ним. Открыл створу ворот.
– Лошади… - выдохнула восхищенно девушка,
– Ты когда-нибудь ездила верхом?
– наблюдая за ее реакцией, Решад открыл вторую половину ворот, выкинул подальше сухую сосновую ветку, что валялась возле входа.
– Давно, последние три года только мечтала!
– Это Мята и Рута. А это - мой Орбит, - с гордостью погладил черного коня, что фыркал в нетерпении, переступая ногами.
– Сейчас, родной, только Ирка наша выберет себе подружку.
Спокойная Мята с удовольствием приняла с девичьей ладони угощение, дала себя погладить и отвернулась равнодушно. А вот Рута… Вся подалась к незнакомке, прижала морду к ее щеке, закрыла глаза и шумно похрапывала в ответ на ласковые слова, нашептываемые девушкой. Осторожно раскусила яблоко, подобрала остатки, даже не пытаясь тяпнуть для острастки за руки.
– Нашли друг друга две капризули, да, Орбит?
– тихо, чтоб не услышала Ирка, шепнул Решад в ухо коню. Тот фыркнул, мотнул головой.
– А Мята не обидится, что мы ее не берем?
– спросила Ира, когда ее спутник вывел лошадей из конюшни, закончив с седловкой и закрыл ворота.
– Ее Бабай сам выведет, он без седла ездит. Так, помнишь, как садиться на лошадь? Куда пошла!
– успел схватить девушку за руку, не дав обойти Руту сзади.
– Только спереди обходи, иначе лягнет. Вот, возьми повод в левую руку, молодец.
Ира вставила ногу в стремя, Решад, подхватив девушку за талию, посадил ее в седло, и чуть задержал руки дольше положенного.
– Так, сосед, ты же обещал!
– она игриво шлепнула его по запястью, подобрала поводья.
– Только по необходимости, был уговор. Я проверяю, удобно ли тебе, - его ладони скользнули по девичьим бедрам.
– Поедем не спеша, вы с Рутой еще не притерлись.
До границы усадьбы он шел, ведя лошадей за поводья, закрыл тяжелые ворота, повесил замок, и только тогда легко вскочил в седло.
– Теперь слегка набери повод на себя, чтоб Рута затылок подняла.
Ира в точности выполняла его наставления, с восторгом чувствуя, как слушается ее своенравная кобыла.
– Пообещай мне, что будешь приезжать сюда, - попросил Решад внезапно.
– Даже без меня. Я хочу, чтоб ты была счастлива, матурым.
– Странно, Решад, у меня такое ощущение, будто ты прощаешься со мной.
– Нет, но всякое может случиться. К горе Кху Ям путь неблизкий.
[1] Все так же, потихоньку (тат.)
Чтобы унять странную тревогу, Ира прижалась к шее лошади, прошептала:
– Ну что,
Рута, будто ждала осторожного толчка в бок, перешла на рысь. Ира выпрямилась, сохраняя осанку, вспомнив уроки верховой езды. Орбит остался позади, но вскоре галопом промчался мимо. Рута всхрапнула обиженно, и, без предупреждения сорвалась в рабочий галоп, догоняя жеребца. Наездница только охнула, но, быстро сориентировалась, чуть подалась вперед, и, когда закончился лес, была на корпус впереди. Оглянулась, высунула язык, дразнясь.
Потихоньку Рута стала уставать, и у реки пошла шагом, а потом и вовсе остановилась.
Сзади спешился Решад, подошел помочь:
– Давно хотел показать тебе это место, матурым. Мы с Орбитом приезжали сюда только вдвоем.
С непривычки дрожали ноги, побаливала спина, но все это забылось, когда она подошла к краю высокого берега. Слияние двух великих рек… Это место она видела только на картах в школе, мечтала побывать здесь, и вот, перед ней раскинулась водная гладь, чудо природы.
Вот только поселившаяся в сердце тревога не давала сполна насладиться моментом. Его молчаливость сегодня была другой, и эти долгие взгляды с тихой грустью, будто действительно, перед долгой разлукой.
Встав чуть позади, он хотел было дотронуться до ее волос, обнять, но передумал, спрятал руки за спину, лишь старался запомнить, сохранить в памяти каждый миг, проведенный рядом. Когда он уедет, прервется эта странная связь, перестанут вырастать за спиной крылья при ее появлении.
Он попытался любить, это оказалось страшно.
– Решад? Отвези меня домой, - Ира ушла к своей Руте, без помощи вскочила в седло.
В этом доме всегда пахло затхлостью, скисшими тряпками, как ни старалась невестка мыть пол и расхламлять углы. Тяжелые шторы не снимали лет десять, бесчисленные пустые пыльные банки и пластиковые упаковки отвоевывали любой свободный клочок на полках, в шкафчиках, на подоконниках. По залежам стаканчиков из-под йогуртов, круглых коробок для торта, с присохшими навек по краю остатками крема, и прочего хлама - «пригодится на рассаду, в огороде тоже пойдет», можно было проследить историю этой семьи.
За столом восседали две кумушки, важно, отдуваясь, пили чай.
– А твоя Наташка мне и заявляет, что, пока по тетрадке долг не внесу, не отпустит без денег даже спичек! Совсем обнаглела!
– резюмировала свой рассказ хозяйка дома.
– Ох, Фирюза, я теперь и зайти к ней не могу, она сразу хватается за телефон и снимает видео. И телефон новый, откуда и взяла. Плюну, развернусь, да ухожу. Сашенька в больнице лежит, весь избитый, а мы даже заявление подать не можем, все отказываются свидетелями идти, что Решадка его до полусмерти измахратил за свою подстилку рыжую!
– Люда потянулась к сумке.
– Что мы с тобой чай пьем, я ж наливочки своей взяла!