Час до конца сентября
Шрифт:
– Захлопнись, старый дурак!
– визг Людмилы перешел в вой.
– Сыночек, родненький, как же это, как ты мог...
А влюбленные все сидели на земле, пока под них не потекла вода, неся в белой пене черные угольки и обугленные ошметки былого богатства. Кое-как поднялись оба на ноги, поддерживая друг друга. Разнимать намертво сжатые кольца рук не хотелось никому первым, но пришлось, внешний мир требовал их присутствия. А для двоих будет ночь…
– Иди домой,
– Нет, я с тобой буду!
– Я сказал - домой! Забери Нату, и чтоб через две минуты я вас не видел.
– Хорошо, - действительно, сейчас подруга нуждалась в ее участии, а все признания можно оставить на потом.
– Наташ, пойдем, за Танюшкой, и ко мне.
В молчании подруги добрались до дома Яруллиных. Пока Ната зашла забрать дочь, Ира присела рядом с обеспокоенной незнакомыми запахами волчицей, обняла ее за шею:
– Все хорошо, Тень, твой хозяин скоро придет, не переживай, девочка. Он у тебя - герой! А знаешь, я его люблю… Очень люблю, Тенюшка, больше жизни и боюсь за него.
– Ирочка, ты чего не заходишь?
– обеспокоенная мать вышла из дома.
– Пойдем, я чай налила, пока Танюшка спит, пойдем в дом, кызым.
Вздохнув, Ира поднялась на крыльцо.
– Наиля-апа, я девчонок к себе заберу, у меня комната свободна. Наташин дом тоже пострадал, - шепотом, чтобы не разбудить Танюшку, предложила Ирина.
– Хорошо, а что Люда?
– Вот пусть и живет в моей хибаре, Наиля Ильдусовна!
– на глазах Наташи заблестели слезы.
– Или у своей подружки! На улице буду жить, но туда больше ни ногой! Слышали бы Вы, что она говорила…
– Понимаю. Лучше у чужих людей, чем с такой свекровью.
– Я не чужая Нате, Наиля-апа! И в обиду девочек не дам.
– Прости, кызым, не так выразилась.
– Танюшка проснулась!
– сорвалась Наташа, услышав в соседней комнате всхлипы плачущего ребенка.
Ира ринулась было за ней, но Наиля мягко ее остановила, взяв за руку:
– Дочка, я слышала, что ты там, на крыльце сказала. Ирочка, я была бы рада, если бы сын был с тобой, о такой невестке и мечтать не могла. Но, он ведь опять рапорт написал, кызым.
– Какой рапорт?
– еще не поняла Ира.
– Если на комиссии его признают годным, он подпишет контракт и уедет, дочка.
– Надолго?
– Полгода, год, два. Последний раз чудом выкарабкался, мне говорили, чтобы… готовиться к худшему, даже в Питере, в госпитале при академии, где он учился, не давали шансов. Колонна их попала под обстрел, а Решад перед этим свой, как это называется, как жилет… да, кевлар, отдал санитару молоденькому, понадеялся, что обойдется. Не обошлось. Я так молилась, чтобы не ездил больше, но он решил иначе.
Ира встала из-за стола, не своим
– Я девочек на крыльце подожду.
Дома должны быть сигареты. Сейчас главное - не расстраивать Наташу своими проблемами, подумаешь, влюбилась, а он мечтает свалить подальше, как с шеи скинул ярмо ненавистной женитьбы. Трахнуть очередную дуру, и свалить.
Ира представила толпу дамочек со всего района, провожающих драгоценный член главврача, и тут она выплывает, в конец очереди, скромница в сарафанчике, глазки потуплены, ромашишка полуободранная в ручке. Любит - не любит, плюнет - поцелует.
Размечталась! Надо взять себя в руки, пережить это помрачение ума, все равно ничего хорошего не светит. Потом пореветь, себя жалея.
– Танюш, завтра купим тебе новые платья, туфельки, бантики, для занятий нужное, поедем в Казань, к Дане с тетей Женей в гости зайдем, да?
Девочка вдруг обняла Ирину за шею, прижалась хрупким тельцем:
– Т-т-етя Ира, а п-п-папа теперь н-на небе?
– Да, моя хорошая…
– Х-х-хоть бы он там П-п-пирата в-встретил!
– Встретит, непременно, Танюш, - Ира сглотнула подступивший ком.
– П-п-папа любил П-п-ирата, даже плакал, к-к-когда П-пиратик из будки не в-вылез. Он и н-нас любил, т-только, когда выпивал, с м-мамой ругался.
Из ванной комнаты вышла Ната в новом банном халате, позвала дочь купаться.
– Нат, пока вы с Танюшкой плещетесь, я на пирс схожу?
– Чего это ты?
– Нужно подумать, я потом тебе расскажу, вечером. На кухне сама разберешься, знаешь, где что лежит. В морозилке котлеты есть, пельмени, в холодильнике йогурт, сметана, хозяйничай.
Ирина не помнила, как дошла до пирса, погруженная в свои мысли, подкурила сигарету, но так и не затянулась, оставив ее тлеть в тонких пальцах. Воспоминания накрыли со страшной силой - здесь столько счастливого времени было на двоих…
Ира горько улыбнулась, затушила сигарету, аккуратно вдавила в землю окурок, закинула песком. Хорошо еще, не переспали, мечты так и остались мечтами. Не будет похмелья от дикой страсти, не будет натянутых улыбок после, вымученных словес о погоде при случайных встречах.
– Наташа сказала, что ты здесь, - Решад, как обычно, подошел неслышно, обнял сзади за талию, прижал к себе, счастливо вздохнув. Он него все еще пахло дымом и гарью, этот запах, казалось, пропитал весь поселок. Голос, и без того с хрипотцой, осип совершенно. Как ни упрашивал его врач скорой помощи ехать с ними в райцентр, Решад только посмеялся. В его распоряжении целая больница, если что - все есть для лечения, и ингаляции, и полоскание, справится сам, вот только молчать две недели, по предписанию, он не собирался.