Час до конца сентября

Меандр

Раздраженный отказом, алкаш рванул вбок стеклянную дверку, но та выдержала. Разозлившись на упрямую створку, отделяющую его от вкусного напитка, Санька саданул по стеклу ногой, так, что присутствующие ахнули, оглушенные звоном рассыпавшегося стекла.

– Ты что творишь, алкашина проклятая!
– взвыла Резеда, обретя дар речи.
– Совсем ополоумел, скотина!

– Ты давай, старая, чеши отсюда, пока я добрый, - огрызнулась пьянь, скручивая пробку с полторашки пива. Отхлебнул шумно, рыгнул.
– Хорошо!

– Я вызываю полицию, - Ира ткнула пальцем

в номер Алексея, но пропойца махнул рукой, выбив из рук девушки телефон.

– С тобой отдельный разговор будет, рыжая, только замариную тебя, - задумав месть за пинок главврача, Сашка схватил за руку завизжавшую девушку, занес над ней полторашку, намереваясь облить пивом, но вдруг моргнул, в недоумении попытался оглянуться, свел глаза к переносице и рухнул на пол, рожей в битое стекло.

За его спиной медленно сползал по витрине Леонид Матвеевич, сливаясь цветом лица с белой панелью. Схватившись за левую сторону груди, он так и не выпустил из руки бутылку шампанского, которой ударил Саньку по голове…

– Ирка, что происходит, ты где?
– раздалось из динамика телефона, валяющегося на полу.

– Лешка, бегом в магазин! Звони Решаду! Инфаркт, Леша!
– рыдая навзрыд, заорала Ира в трубку, опустилась на колени перед дедом, сквозь пелену слез, будто в замедленной съемке наблюдая, как Резеда подхватила свою сумку, вытащив матерчатую косметичку, рванула замочек, выхватила блистер таблеток, суматошно надавила пальцем выемку. Красная прозрачная горошина нитроглицерина упрыгала под стол, вывернувшись из трясущихся пальцев, но вторая капля благополучно скатилась в старческую ладонь, и точным движением Резеда сунула таблетку под язык старику.

Не слыша собственного голоса, Ира еще что-то орала деду, упрашивая не умирать, потом в телефон, пока Алексей не забрал у нее трубку из рук. Время откатилось назад, ускорилось, звон в ушах прекратился, когда она увидела Решада в белом халате, шагнувшего к ним по осколкам стекла. С отчаянной надеждой пыталась поймать его взгляд, но строгий врач только тихо спросил что-то Резеду, посмотрел на упаковку таблеток, кивнул, легко поднял на руки сухонькое тело старика, вынес из магазина. Ирина рванула следом, лишь услышала, как сосед бросил подбежавшему Славке: «Жить будет, вечером приходи».

Опустилась без сил на ступени крыльца, успокаиваясь после этого обещания, безоговорочно поверив обнадеживающим словам.

– Ир, это что? Что это?
– бестолково повторял Славка прыгающими губами, сдерживая слезы. Сел рядом, понимая, что сейчас бесполезен в больнице.
– Вот же только все нормально было…

– Сашка, пьянь скандальная… - сил не было на подробные объяснения, все равно сейчас давать показания свидетеля, Слава все услышит сам.

Парень вскочил, метнулся в магазин, подлетел к валяющемуся на полу мужику, замолотил по туше кулаками, из-за застилающих глаза слез не особо причиняя вреда алкашу:

– Это тебе за деда, сука, тварь, ненавижу!

Алексей молча сгреб подростка в охапку, прижал к себе, успокаивая, приглаживал отросшие вихры.

Приехал

наряд из райцентра, началась обычная рутина снятия показаний, опроса свидетелей. Матерящегося на все лады Саньку полицейские еле упаковали вдвоем, практически запинывая в уазик вырывающуюся из рук тварь.

– Когда ж эта пакость упокоится, надоел хуже горькой редьки, - старший по званию устало закурил у машины.
– Руки вымыть хочется. Мать его завтра прискачет, умолять будет закрыть дело по административке. Инвалид он у нее, как же.

– Такие как раз долго небо коптят, - откликнулась Резеда, выйдя на крылечко.
– Леша, если понадоблюсь, заходи, хоть на работу, хоть домой, все подпишу, может, пару годиков вздохнем спокойно от этого дерьма. Вырастила Людка апельсинку от осинки, все в жопу дула сыночке, оправдывала его выкрутасы, вот и выросла дрянина, каких поискать. Наташку с дочкой только жалко, Людка отыграется на них. Пойду я.

– Спасибо, Резеда-апа, вы вовремя сообразили, что делать, - Ира вышла следом, закончив давать показания.
– Я растерялась совершенно.

– Так опыт, девочка, опыт. Муж мой три года назад так же от инфаркта помер, да и я, нет-нет, да таблеточку под язык кину, - вздохнула бабуля.
– Худеть надо, да все не соберусь, внуки то пирожки, то блинцы просят, и я с ними, за компанию, мучное в рот таскаю.

– Живите долго, Резеда-апа, - Лешка расплылся в улыбке в ответ на бесхитростные объяснения почтальонши.
– Без вас никуда.

– А смотри-ка, Лешенька, сегодня, как назло, и лавочка пуста, наши «камеры наблюдения» другие занятия нашли, вот им обидно будет, а?
– как девчонка, Резеда хихикнула в ладошку, представив вытянутые лица сплетниц. Терпеть их не могла с юности, трех заклятых подружек.

– И то верно! Я не обратил внимания, - кивнул на прощание, и, обернувшись к Ире, попросил, уходя.
– Зайди ко мне через пару часов.

– Лешик, я пришла, - впервые попав в домик полиции, Ира оглядывалась с любопытством. Правда, смотреть особо было нечего. Небольшая прихожая, широкая комната на два стола и маленький топчанчик. За одним столом сидел Алексей, второй же стол был завален папками, белые тесемки, как в старых фильмах про милицию, выглядывали из картона.

– Присаживайся, душа моя, разберемся с тобой, - Алексей устало потер лоб, начиная неприятный разговор.
– Ир, слишком часто ты стала попадать в истории с этим… туловищем. Как бы он не задумал чего.

– Леш, так его ж увезли!

– Вернется, падла… - вздохнул участковый.
– Поскакала Людмила Георгиевна по инстанциям, махать справками и умолять отпустить сыночка. Уже пишут встречную заяву на Леонида Матвеевича, суки…

– И что делать, Леш? В чем я-то виновата?

После, как уехала полицейская машина, Ира еще долго успокаивала Славку, говорила какие-то избитые фразы, что все будет хорошо, но с ужасом понимала - не выживет дед, и этот, по сути, еще ребенок, останется один на всем белом свете, совсем один в свои неполные шестнадцать...