Час Кицунэ
Шрифт:
****Уван — в японском фольклоре — бестелесный голос, который населяет старые, заброшенные храмы и дома. Согласно древним легендам из префектуры Аомори, когда человек входит в одно из подобных зданий, этот бестелесный ёкай кричит пронзительным голосом слово «уван!», причём звук слышен только людям внутри здания — те, кто находится снаружи — не слышат ничего.
Так как уван не имеет физического или астрального тела и состоит только из звука, он не представляет никакой опасности. Старинные японские легенды приводят несколько примеров встреч с такими ёкаями как уван, которые состоят
*****Хитодама — Ёкаи, представляющие собой голубые или зелёные сферы с длинными хвостами. Обычно Хитодама появляются летом, вблизи кладбищ и в мрачных лесах.
Если верить японским слухам, то они появляются рядом с умирающим человеком, как проявление души, покидающей тело и готовой отойти в иной мир. Некоторые рассказывают, что видели Хитодама перед рождением ребёнка. Большая часть Хитодама гаснет или падает на землю после того, как люди замечают их. А ещё Хитодама уводят путников с правильного пути и делают так, чтобы они заблудились.
Глава 11
Японская пословица: Дурной человек старается оправдать свою ошибку, хороший — ее исправить
Как хорошо,
Когда, раздобыв у друзей
Редкую книгу,
Можешь потрепанный том
На первой странице открыть.
Автор Татибана Акэми — японский поэт эпохи Эдо. Татибана Акэми родился в семье торговца бумагой. Рано потерял родителей. Некоторое время учился, чтобы стать монахом. В итоге поступил в служение в монастырь. Это послужило в дальнейшем стимулом для изучения и написания вака. Вернувшись на родину после обучения, он продолжил дело отца, женился, но вскоре передал семейное дело брату и полностью посвятил себя поэзии. В 1846 году Акэми, окончательно передав брату все имущество семьи, построил себе в горах, неподалеку от дома, хижину и удалился туда, чтобы в уединении сочинять стихи и изучать древние памятники японской литературы. Популярность поэзии Акэми росла и поэту было назначено денежное содержание. Особенность поэзии Татибана Акэми заключается в том, что он размышлял в своих произведениях о бытовых мелочах, промышленной деятельности, поэт не ограничивал себя только природными сценами и романтическими темами. Он жил довольно скромно в своей хижине, подальше от шума города, поэтому его стихи простые, но искренние.
Перевод с японского А. А. Долина
Владыка Кицунэ к нам даже не обернулся.
— Нобу? Что у нас по текущей обстановке? — раздался в тишине его спокойный голос.
— Кланы окончательно определились и открыто выступили друг против друга, Владыка.
— Так, прекрасно! Что мы имеем? — наконец развернулся к нам Владыка, и мы смогли выпрямиться из поклона. — У нас умер император Тоба, и, как это бывает обычно после смерти правителя, у наследников нет согласия. У нас два претендента на трон? Не так ли?
— Да, Владыка. У него два сына: Го-Сиракава и Сутоку, — ответил Нобу.
— То есть, у нас две враждующие партии? И к ним присоединились кланы самураев и, как всегда, по разные стороны? С одной
Мне под его взглядом очень захотелось спрятаться под одеяло у себя в розово-персиковой спальне и не высовываться оттуда год. Или два. Но я заставила себя ответить на этот взгляд и глаз не отвести. И это сработало. Владыка Кицукнэ усмехнулся и перевел взгляд на Нобу. Это была маленькая, но все же победа.
— Да, почти, Владыка. В клане Минамото возникли разногласия, и старший сын, наследник Ёситомо-но Монамото, примкнул к императору Го-Сиракава, тогда как его отец, глава клана Минамото, и младшие братья поддерживают императора Сутоку.
— Обычная война за власть. Только вот на этот раз это может вылиться во что-то интересное, — задумчиво протянул Владыка. — Это может существенно ослабить императорское единоначалие, а вот самурайские кланы, наоборот, возвысить. Кио? На кого ставишь? — вдруг с азартом спросил Владыка.
— Думаю, в текущей момент клан Тайра и Император Го-Сиракава объективно сильнее. Но в долгосрочной перспективе я бы поставил на Минамото, Владыка, — сдержанно ответил Кио.
— А ты, Нобу?
А я вдруг удивилась, что он спросил сначала Сабуро, а потом Нобу. Или я уже везде вижу подвох?
— Я согласен с Кио. Тайра сильнее и по численности, и по духу. Клан Минамото разобщен. В данный момент сыновья не слишком дружны и подчиняются отцу формально. К тому же старший брат вообще встал на сторону врага, что не могло не подорвать силы клана. Но… дух клана Минамото все же силен. И там может получиться что-то интересное, Владыка, — ответил Нобу.
— Кого в этой междоусобной войне и смуте решил поддержать Владыка Псов Инугами? — спросил Владыка.
— Он считает, что Го-Сиракава перспективнее, умнее и дальновиднее Сутоку, — аккуратно ответил Кио.
— Ну тогда мы… Воздержимся. Если бы псы Инугами поддержали Сутоку, было бы забавно противостоять им. Но ввязываться в это сейчас я особого смысла не вижу. Нобу, проследи за лисичками в Долине. Путь отдыхают. Сильных и враждебных ёкаев в мире людей, которых необходимо уничтожить, сейчас нет. Так что отдых пойдет всем на пользу, — и он снова улыбнулся так, как будто не давал всем отдохнуть, а собирался съесть на завтрак вместо онигири.
— Слушаюсь, Владыка, — поклонился Нобу.
— Кио? Твои планы? — спросил Сабуро Владыка, чем, признаюсь, снова сильно меня удивил.
Нобу он просто отдал приказ, а у Кио спрашивает о его планах? Это странно.
— Я бы хотел и дальше продолжить разведку и наблюдение, Владыка, — с поклоном ответил Кио.
— Отправляйся. Не вмешивайся. Пусть сами варятся в этой междоусобице. Никогда не питал интереса к смуте. Посмотрим потом на результат, — слегка поморщился Владыка, но я почему-то отчетливо поняла, что он лжёт.
Быть этого не может, чтобы ему это было не интересно! Видимо до конца свои эмоции я скрывать не умею, потому что Владыка подошел ко мне и приподнял мое лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Уверена, что на лице никаких эмоций он увидеть не мог, но вот глаза… Глаза меня и в самом деле все еще выдавали. И с его наблюдательностью уловить что-то было не так уж и сложно.
— Оба свободны, — отдал приказ Владыка Кицунэ, продолжая удерживать мой подбородок.
Кио и Сабуро отвесили церемонный прощальный поклон и вышли из комнаты, пятясь назад, и развернулись только у двери.