Час трутня

Кащеев Денис Георгиевич

В отличие от Гали, которую теперь начинало трясти при любом упоминании о монстре, Чужая до последнего времени держалась достаточно мирно и сдержанно, вот разве что изодрала зачем-то в клочья оба комплекта серой «ковчеговской» униформы, которые подбросили ей в бокс – без одежды в образе стройняшки-Дили монстр смотрелся более чем пикантно. Сегодня, однако, ее поведение внезапно изменилось: то и дело подходя к двери, узница принималось стучать в нее руками, и, если дежурная, видеть которую Чужая, по идее, не могла, приближалась, начинала выводить

пальцем по стеклу какие-то замысловатые фигуры. В конце концов Ада разобрала, что монстр вычерчивает на двери буквы: «О», «Л», «Е» и «Г» – «Олег» и попросила заглянувшую в медотсек по своим делам Ксюшу позвать Светлова.

– Возьмешь? – заметив, что Олег сделал шаг к боксу монстра, Ада протянула ему мушкетон – короткое ружье-парализатор из арсенала «Ковчега», прозванное так с чьей-то легкой руки за характерный раструб на конце ствола. Попав под его выстрел, местные гигантские бабочки (испытания начали с них) приходили потом в себя часа три-четыре, зверюга, внешне похожая на земного кабана, неосторожно забредшая в гости к колонистам из соседнего леса, очухалась вдвое быстрее, а бритоголовому Антону по прозвищу Лысый Чибис, вздумавшему зачем-то заглянуть в раструб и задевшему при этом спусковой крючок, хватило на восстановление получаса.

– Обойдусь, – подумав, мотнул головой Светлов. – Если что – пали по нам обоим, потом отсортируете.

– Через дверь не возьмет, – покачала головой Ада.

Поднеся руку с кольцом к панели на стене, Олег отпер замок и вошел в бокс.

Чужая, сидевшая на кушетке, поднялась ему навстречу, бесстыдно выставив на обозрение гостя все, чем могла похвастаться настоящая Диля Измайлова, коварно убитая монстром еще на Земле.

– Прикройся, – не отворачиваясь – было не до деликатности – Светлов торопливо (блин, нужно было подумать об этом заранее!) стянул «ковчеговскую» куртку и бросил ее девушке.

Поймав, та послушно прижала куртку к груди, села, укрывшись до колен, в почти пристойной позе.

– Так лучше? – спросила с ехидцей. – Присаживайся! – мотнула головой на место рядом с собой.

– Зачем звала? – сухо поинтересовался Олег, оставшись стоять.

– Зачем, зачем… Проголодалась, – усмехнулась «Диля».

– А не подавишься? – прищурился юноша, машинально отступая на полшага.

– Ты подумал, я о тебе? – широко распахнула карие – точь-в-точь, как у Гали – глаза Чужая. – Не, что ты, я не ем красивых мальчиков!

– Чего же тебе угодно? – попытался он ответить ей в тон, про себя досадуя, что ненароком выказал испуг. – Юных девственниц?

– Это ты про мелкую Ксюху, что ли? Да ну ее, костлявая, укусить не за что! А других, боюсь, у вас не найдется, хоть обыщись.

– Короче, – хмуро бросил Олег.

– Если короче – стандартный рацион вполне подойдет. В этом теле, – она игриво повела плечами, – лучшего и не придумать. У вас же есть лишние порции!

– Угу, – мрачно кивнул юноша. – Порции тех, кого ты убила.

– Андрей и Руслан – не моих рук дело. Плюс

сбежавший сеятель – вот уже три порции получается. А я прошу всего одну.

– И с какой стати, скажи на милость, мы должны ее тебе дать? В благодарность за все то, что ты натворила?

– А гуманистический мотив не катит?

– Ты не человек. При чем тут гуманизм? – процедил он, едва сдерживаясь.

– Зато вы, вроде как, люди. И потом, я слышала, объявлена амнистия, нет?

– Амнистия – тоже для людей, – буркнул Олег, решив пока не зацикливаться на вопросе, где и как запертая в боксе Чужая могла прослышать о принятых ими решениях. – Тебя она никаким боком не касается!

– Хотя как раз должна бы! Все, что я, как ты выразился, «натворила» – было до окукливания, – кивнула Чужая на ошметки кокона на полу. – Жнеца двенадцатой касты, который убил твоих друзей, больше нет.

– А кто есть? – «на автомате» спросил Светлов.

– Признаться, я сама уже плохо понимаю. На первый взгляд все как будто в порядке, но я чувствую, что что-то не так. С каждой минутой – все отчетливее. Похоже, мою миссию сочли проваленной, а меня – недостойной состоять в страте. Я больше не жнец, – она осеклась, внезапно изменившись в лице. – Вот черт! Стоило произнести это вслух… – теперь «Диля» в самом деле выглядела ошарашенной. Впрочем, чего стоит внешний вид существа, вроде нее?!

– Ну, и кто ты у нас теперь? – постаравшись вложить в вопрос весь доступный ему сарказм, поинтересовался Олег. – Был жнец – стал на дуде игрец?

– По ходу, изгой, – пробормотала Чужая. – Трутень. Вот попала!.. – выпустив из правой руки ворот Олеговой куртки, «Диля» с силой стукнула себя кулачком по голой коленке.

– Трутень – это плохо? – с нарочитой усмешкой осведомился Светлов.

– Трутень – это… Это постыдно.

– Ну так покрасней для приличия, что ли!

– Да тут красней, не красней…

– Даже если ты говоришь правду, это ничего не меняет, – заявил юноша, не дождавшись новых разъяснений. – С кастами и стратами своими сама разбирайся, а ответственности за убийства это с тебя не снимает.

– Но даже убийц не принято понапрасну морить голодом, – заметила Чужая, заметно подрастерявшая былой задор.

– Назови хоть одну причину, почему мы должны поступить иначе! Милосердие не предлагать – ты его не заслуживаешь!

– От мертвой или впавшей в оцепенение от меня мало пользы. Живая я могла бы вам пригодиться!

– Нам не нужна убийца! – вырвалось у Олега. «Своих хватает…» – промелькнула в его голове шальная мысль.

– Как знать – на планете вы не одни! А люди, как я успела убедиться, – существа конфликтные… Впрочем, я не только в убийцы гожусь. Особенно теперь…

– Теперь?

– Если я трутень… – при этом слове Чужую аж передернуло. – Если я трутень, – упрямо повторила она, – многие психологические блоки со временем снимутся.

Может быть, я даже смогу менять личину по своему усмотрению…