Чаша Бланшара
Шрифт:
— Действительно, такая возможность существует, — согласился Томас Уильямс, когда они остановились у темной двери на Бред-стрит. — Но если честно, я не верю, что они с Рили смогли собрать такую сумму.
— Но вы же сами сказали, что налог на чашу для охлаждения вина должен был составить тридцать фунтов, — возразила Агнесс.
— Но я также говорил, что этот заказ был необычно крупным. Ничего даже близкого к этому не было изготовлено за последние месяцы. К тому же чаша — вещь слишком заметная, чтобы так рисковать. И кроме того, счетами ведает мистер Теодор Бланшар.
Доводы Агнесс
— Если поможет Господь, мы узнаем правду, когда чаша будет найдена, мистер Уильямс.
Агнесс быстрым движением отвела прядь волос, брошенную ветром в лицо, повернулась к сыну и, сжав его ручонку, сказала:
— Вот мы и пришли, Питер.
Вскоре Агнесс сидела в уютной гостиной перед горящим камином с Питером на коленях. Комната была меблирована очень просто: два кресла, диванчик и круглый деревянный стол. На каминной доске стояли сосуд в форме коровы, статуэтки пастуха и пастушки и пара простых подсвечников. Миссис Тули бы одобрила, подумала Агнесс. Именно о таком доме она мечтала. Более того, миссис Шарп, приятная, грудастая женщина средних лет, с русыми волосами и умными серыми глазами, приветливо встретила Питера.
Томас сразу же отправился на кухню помочь миссис Шарп приготовить угощение и между делом объяснить ситуацию. Агнесс был слышен негромкий разговор сквозь скрип оконных рам. Вскоре Томас вошел в комнату с подносом, на котором стояли вино и стаканы. Миссис Шарп шла следом с чашкой горячего поссета.
— Вот, Питер, это согреет твои замерзшие косточки. Тут молоко, мед, мускатный орех и немного эля, — сказала она, передавая мальчику чашку.
— Ну, миссис Мидоус, разве я вам не говорил, что мы найдем решение? — с улыбкой спросил Томас. — Миссис Шарп не возражает, чтобы Питер остался здесь, если, конечно, он послушный мальчик. Она будет рада его обществу, да и десять шиллингов в неделю за его содержание вполне достаточная сумма.
— Даже не знаю, как вас благодарить, мадам…
Агнесс поднялась с сияющими от радости глазами.
— Не стоит, миссис Мидоус. Садитесь, пожалуйста. Я только рада буду помочь. Мистер Уильямс поведал мне обо всех обстоятельствах. Это просто позор, что почтенную мать разлучают с сыном.
— Моя работа в доме Бланшаров подразумевает, что мы должны жить врозь, миссис Шарп. И леди, которая присматривала за Питером, была очень добра к нему. Ни разу не возникло ни одной проблемы… до сегодняшнего дня, — сказала Агнесс.
— И все равно, — упорствовала миссис Шарп, складывая руки на своей объемной груди. — Представить не могу, как бы я согласилась работать, если бы меня разлучили с моим Эдвардом. Мистер Уильямс сказал, что Питер жил в Туикенхэме. Это же далеко. По крайней мере, здесь он будет ближе к вам. Скажите, почему вы не оставите работу и не откроете какую-нибудь закусочную или что-нибудь в этом роде?
Агнесс никогда не задумывалась о том, чем она может заняться, если не будет готовить на Бланшаров. Якорь, привязывающий ее к дому, казался
— Разве все мы не слуги в той или иной степени, миссис Шарп? — спросила Агнесс. — Разве все мы не вынуждены мириться с какими-то ограничениями? Я смею предположить, что бывают случаи, когда капитан Шарп выдвигает требования, которые, будь у вас выбор, вы предпочли бы не выполнять?
— Я от всей души надеюсь, что капитан Шарп будет выдвигать как можно больше требований, — озорно заявила миссис Шарп. — Но он в море по нескольку месяцев подряд, а я предоставлена самой себе. Вот почему бедняжка Эдвард никак не дождется братика или сестрички.
При этих словах губы Томаса начали складываться в улыбку, а Агнесс покраснела и опустила глаза на стакан с вином, раздумывая, что, возможно, это не такое уж подходящее место для Питера. Она почувствовала, что под теплотой миссис Шарп скрывается некоторое неодобрение и что ее считают недостаточно хорошей матерью. Сама Агнесс о себе никогда так не думала, и это ее расстроило.
— Давайте выпьем за удачное решение вашей проблемы и за счастливое пребывание Питера в этом доме, — произнес Томас, нарушая молчание и передавая стаканы. — За ваше доброе здоровье, миссис Мидоус… и за здоровье Питера.
Агнесс редко пила вино, его цвет напоминал ей красное лицо мужа, размахивающего кулаками. Но сегодня такие мысли ее не беспокоили. Убийство Роуз, появление Питера, вчерашний визит к Маркусу Питту — все эти недавние события настолько занимали ее мысли, что было не до воспоминаний о прошлом. Агнесс, отпив глоток вина, посмотрела на Томаса и Питера, наслаждаясь успокаивающим действием напитка.
Позднее, когда бутылка опустела, а щеки Агнесс порозовели, Питер начал зевать, и тереть глаза. Этой ночью он должен был спать на низенькой кровати на колесиках в комнате Томаса. На следующий день он переберется к Эдварду.
Томас отправился разжечь огонь и постелить постель. Когда через несколько минут Агнесс, слегка пошатываясь, и Питер поднялись наверх, он встретил их на лестничной площадке и, распахнув дверь в свою комнату, пригласил войти. Комната была пропитана табачным дымом, но этот мужской запах не показался Агнесс неприятным. В камине потрескивали угли, но было холодно. С улицы снова доносился шум дождя. Агнесс совсем забыла, где она находится. От вина кружилась голова, куда-то подевалось смущение. Но, тем не менее, она отводила взгляд от постели Томаса.
Агнесс раздела Питера, накрыла его одеялом и поцеловала в лоб. Задула свечу, и теперь комната освещалась только теплым светом огня в камине.
— Спи спокойно, Питер. Будь хорошим мальчиком и слушайся миссис Шарп. Если смогу, навещу тебя завтра вечером.
Но только она поднялась, чтобы уйти, как Питер заметался в постели. Агнесс снова села на кровать, ласково гладя его руку. Наблюдая за ним, она вспомнила неприятное замечание миссис Шарп. «У нее есть все основания так думать, — решила Агнесс, — позор, что я раньше с этим мирилась. Как я могла жить без Питера? О чем это я думаю? Нельзя подвергать сомнению существующее положение вещей и расстраивать себя, ведь у меня нет выбора». Тут она опустила глаза и увидела, что Питер мирно спит.