Чаша Бланшара

Глисон Джанет

Агнесс подошла к реке. Прилив был высоким, ветер резким. Она задумчиво вздохнула, затем, наклонившись, посмотрела вверх и вниз по течению. Томас последовал ее примеру. Далеко слева несколько рыболовецких лодок поднимались против ветра вверх по реке. Справа виднелись несколько пришвартованных угольных барж, люди, спускающие на них коричневые паруса, напоминали муравьев. За ними за поворотом реки едва виднелись громадные опоры Лондонского моста и рваные контуры магазинов и домов. Агнесс повернулась к Томасу.

— Мы двигались на восток, хотя мне казалось, что едем на юг. Если судить по запаху и чайкам, мы недалеко от Биллингзгейтского

рынка, — сказала она.

Томас согласно кивнул и оглянулся назад на разрушенные дома.

— Место, куда он нас послал, должно быть там, — сказал он, направляясь к двери последнего террасного дома. — Давайте посмотрим, действительно ли дверь отперта, как он обещал.

Томас вытащил шпагу, повернул дверную ручку и толкнул дверь. Она заскрипела на ржавых петлях и открылась.

Они вошли в узкий, заросший плесенью коридор, из которого сломанная лестница вела налево, а две двери направо. Томас кончиком шпаги открыл первую дверь и осмотрел комнату с порога, держа шпагу наготове. Агнесс, вынужденной ждать сзади, не было абсолютно ничего видно. Затем Томас быстро захлопнул дверь и прошел по коридору ко второй двери.

«Он уверен, — подумала Агнесс, — что я последую за ним». Но после хамского поведения Питта она не доверяла никому. Ей хотелось осмотреть все самостоятельно, убедиться, что ее не водят за нос. Агнесс открыла дверь и заглянула в первую комнату. Из-за забитых окон было мрачно, но все же света было достаточно, чтобы разглядеть, что мебели в комнате нет, а на полу посередине большое мокрое пятно. В комнате пахло сажей. Запах исходил от мокрой горы мусора в пустом камине. Агнесс также заметила мазки сажи, ведущие от камина через мокрое пятно к двери. Несколько минут она стояла в раздумье. В соседней комнате раздавались шаги Томаса. По доносившимся звукам он явно рылся в углу. Но у нее не было желания ни идти за ним, ни звать его, чтобы показать, что кое-что он просмотрел, хотя Агнесс считала это важным.

Судя по резкому запаху, сажа недавно упала из трубы. Следы на полу свидетельствовали, что кто-то недавно ходил по комнате. Обе эти детали могли быть объяснены, если этот кто-то что-то спрятал в дымоходе. Ценный предмет, который нельзя было оставить на виду в незапертом доме. Агнесс вспомнила, как Грант копался в ящике на запятках перед уходом и следы сажи на его ливрее, появившиеся после его возвращения. Неужели чаша всю дорогу находилась в коляске? И Грант спрятал ее здесь, чтобы они поискали? Но если так, это означает, что Питт рисковал быть пойманным одновременно с деньгами и украденной собственностью — ситуация, которой он, по его словам, всячески старался избегать. И почему он выбрал такое труднодоступное место, чтобы спрятать чашу? Ведь получив деньги, он хотел, чтобы ее нашли. Тогда, возможно, там спрятано еще что-то ценное, и Питт хотел, чтобы эту вещь не нашли.

Агнесс нерешительно подошла к камину и, наклонившись, заглянула внутрь. Но с таким же успехом она могла смотреть туда с завязанными глазами. Кроме густой темноты, ничего было не разобрать. Она сунула в отверстие руку. Дымоход довольно широкий, решила она, там можно спрятать что-то крупное. Она пошарила вокруг, постепенно продвигаясь все выше и выше. Из трубы посыпались мусор и сажа, и ей пришлось отвернуться и прижаться щекой к стенке камина, чтобы мусор не попал в глаза. Она ничего не могла нащупать, ничего такого, что объяснило бы горку сажи в очаге и грязные следы.

Агнесс

подтянулась повыше и неожиданно обнаружила, что здесь дымоход расширяется, образуя уступ. Внезапно ее пальцы наткнулись на какое-то неожиданное препятствие, нечто такое, что не было ни камнем, ни сажей, — две деревянные планки, укрепленные на уступе. Эти планки что-то поддерживали. Это что-то было завернуто в грубую ткань с ворсом — скорее всего, мешковину, решила Агнесс. Похоже, она была права. Грант спрятал здесь что-то всего несколько минут назад.

С удвоенным усердием Агнесс попыталась сдвинуть с места планки и вытащить предмет, лежащий на уступе. Но планки были установлены надежно, а самые кончики пальцев, которыми она туда дотягивалась, не обладали достаточной силой. Провозившись несколько минут, она была вынуждена оставить свои попытки.

Не успела она убрать руку и отступить от камина, как в комнату заглянул Томас. Его лицо уже не было таким суровым, скорее, оно выражало облегчение и изумление.

— Что такое вы тут делаете, миссис Мидоус? — спросил он, разглядывая Агнесс, у которой рука и лицо были измазаны сажей.

— Что-то спрятано в дымоходе, — сказала она, чувствуя, как сажа скрипит на зубах. — Когда Грант вернулся к коляске, он был весь перемазан сажей. Возможно, это что-то ценное.

Уильямс покачал головой:

— Чем бы это ни было, это не чаша для охлаждения вина. Я как раз пришел вам сказать, что нашел ее в стенном шкафу в соседней комнате.

— И все же здесь что-то есть. Лежит на деревянных планках. Я пыталась сдвинуть, но не могу дотянуться. Думаю, мы должны выяснить, что это такое.

Томас тяжело вздохнул и, в очередной раз обнажив шпагу, двинулся к камину:

— Хорошо. Позвольте попытаться мне.

Агнесс отошла в сторону и смотрела, как он осторожно просовывает шпагу в дымоход.

— Далеко? — осведомился он.

— Как только сможете дотянуться.

Сначала лицо Томаса Уильямса выражало недоверие и определенное неудовольствие по поводу испачканной одежды. Но тут его шпага уткнулась в препятствие, и в глазах Томаса мелькнул заинтересованный огонек.

— Достали? — спросила Агнесс.

— Думаю, что да, — ответил он, вытаскивая шпагу и засовывая в дымоход руку. — Похоже на мешок, и предмет в этом мешке довольно объемистый.

Томас согнул колени и резко вытолкнул руку вверх. В очаг градом посыпались мусор и сажа вместе с двумя деревянными дощечками. В отверстии дымохода появилась часть коричневого мешка. О его содержимом пока невозможно было догадаться, поскольку мешок застрял в дымоходе и к тому же был завязан веревкой. Тем не менее было ясно, что внутри что-то большое и комковатое.

— Позвольте мне, — сказала Агнесс, выступая вперед.

Она достала нож и одним взмахом перерезала веревку. Расправив мешок, она собиралась сунуть руку внутрь, но в этом уже не было необходимости. Как только отверстие мешка открылось, оттуда к ногам Агнесс и Томаса выкатилось его содержимое, заставив обоих ахнуть от ужаса.

Это была человеческая голова, отделенная от тела. Язык, наполовину откушенный, высовывался изо рта, от шеи тянулись обрывки кожи и жил. Но больше всего поражало обилие крови. Волосы были мокрыми от крови, а черты лица так искажены, что делали его неузнаваемым; кровь проникла в каждую возможную впадину — уши, ноздри, застыла на веках, ресницах и бровях, из уголков рта сочилась двумя ручейками.