Чаша и Меч
Шрифт:
– Осуществила еще одну свою мечту?
Девушка задумчиво посмотрела на носок ботинка:
– Да. Как ни странно, жизнь с тобой открыла мне новые возможности. Иди мой руки.
– Зачем? - Удивился Фенрир.
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего:
– Твоя пиццерия сущая тошниловка. Там есть нельзя. Поэтому приготовила ужин. Надеюсь, ты не садишься за стол с грязными руками.
Ужин? Ему? Берсерк наскоро сполоснул руки под кухонным краном и занял один из высоких табуретов. Почти тут же перед ним возникла большая тарелка с
Вторая тарелка, правда, с одной колбаской, стояла перед Фрейей.
Гарм напомнил о себе, постучав по полу хвостом.
– А ты свою долю уже получил, - возразила ему Фрейя.
– Иди на место.
Пес улегся на подстилку в углу, но смотрел все так же заинтересованно. Не менее, чем сам Фенрир.
– Ты до сих пор не ела? Ждала меня?
– А что тут странного?
– Из-под низко обрезанной челки на него мрачно смотрели голубые глаза.
– Даже последняя дизентерийная амеба не ест в одиночестве. Приятного аппетита.
Он послушно отпилил кусок колбаски и закинул его себе в рот:
– Вкусно. Вот только откуда у тебя деньги...
– он кивнул, указывая так же на новую одежду и обувь...
– на все это?
Девчонка пожала плечами:
– Продала кое-что из моих шмоток. Все равно я их носить не собиралась.
Судя по всему, ни малейшего сожаления она не испытывала. Отказаться от дорогих дизайнерских вещей ради поношенных тряпок - вот это она называет "новыми возможностями"?
– Ты не должна продавать свои наряды.
– Голос Фенрира звучал холодно. Как-никак Фрейя умудрилась выставить его в не очень красивом свете.
– Надо было просто сказать, что тебе нужны деньги.
Взгляд девушки оставался все таким же мрачным, если не сказать угрюмым:
– Я что, должна выпрашивать у тебя денег на еду? Как ты себе это представляешь?
И тоже отправила кусок колбасы в рот.
– Нет.
– Фенрир встал из-за стола и потянулся к своей куртке.
– Вот.
– Он достал из бумажника и положил перед ней свою кредитку. Брови девушки удивленно приподнялись, зато он слегка улыбнулся уголками рта. Да, детка, это платиновая карта.
– На текущие расходы тебе хватит. Если захочешь что-то дороже ста тысяч, просто скажи мне.
– С чего вдруг такая щедрость?
– Фрейя удивленно повертела картой перед глазами, но в карман к себе все же положила.
– А ты не боишься, что теперь я смогу сбежать с деньгами?
– А ты не забыла наш утренний разговор?
– Он попробовал пюре с луком и довольно зажмурился. Было действительно вкусно.
– Далеко не убежишь. В лучшем случае сменишь хозяина, в худшем - вернешься ко мне. Или тебя заберет Бьярн. И закроет твои новые возможности. Соображаешь?
Фенрир снова взялся за колбасу. Смотреть, как девчонка злится, как ни крути, было приятно.
– Или ты действительно хочешь к ярлу?
– Она пожала плечами, но злой огонек
– Кстати, - он перевел взгляд на стену, где прибавилась пара зачеркнутых насечек, - какое у тебя первое желание?
– Фенрир указал на первую, самую длинную и жирную царапину.
– Убить Бьярна?
– Да.
Она прямо, не мигая, смотрела ему в лицо.
– Не стоит.
– Теперь он отложил вилку и нож и чуть подался вперед, положив локти на столешницу.
– Женское дело - давать жизнь. Смертью в нашем мире распоряжаются мужчины. Оставь это своему брату.
По тому, как девушка вздрогнула и выпрямилась, он понял, в каком напряжении она до сих пор находилась. И потому не стал ее мучить дальше:
– О нем ничего не известно. Можешь считать это хорошей новостью. И, кажется, он не один. С ним полтора десятка знатных юношей.
– Спасибо.
Фрейя опустила голову и снова стала есть. Зато у Фенрира аппетит почему-то пропал. А ведь Бьярн действительно может ее забрать, подумал он. И то, что берсерк до сих пор не сделал девушку своей, станет доводом в пользу ярла. Мысль о том, что она поплачет несколько дней, а потом смирится и примет его, почему-то больше не казалась убедительной.
– А это что за желание?
– Он спросил просто потому, что боялся этого молчания.
– Расстаться с девственностью.
– Что-о-о?
– Нет, она все-таки его сегодня добьет.
Фрейя и бровью не повела. Просто пожала плечами и продолжала жевать, словно обсуждала, как сделать дырочку на ремне:
– Я училась в общественной гимназии вместе с людьми. Там девочки начинали лет с четырнадцати-пятнадцати. К одиннадцатому классу я среди них чувствовала себя просто замшелой старой девой.
И снова положила в рот кусочек колбасы. Фенрир смотрел на ее губы, не отрываясь. Просто ничего не мог с собой поделать.
– И каким же ты представляла своего первого мужчину?
Девушка посмотрела на берсерка исподлобья:
– С чего ты взял, что я его представляла?
Теперь настала его очередь пожать плечами:
– А что тут странного? Мужчины всегда думают о желанной женщине, когда..., - он сжал лежащий на столешнице кулак.
Фрейя слегка покраснела. Может быть, зря она ляпнула насчет девственности? Думала, Фенрир смутится и отвяжется, а он, наоборот, обсуждал эту тему так непринужденно, словно съеденную пиццу. И униматься не собирался:
– Кого ты видела, когда трогала себя?
Наконец Фрейя перестала размышлять, на кого она больше злится, на него или на себя. И вообще, какого черта? Фенрир ей не папа и не мама. Если бы не этот дурацкий кодекс чести оборотней, она бы переспала с каким-нибудь парнем еще лет в пятнадцать, как ее одноклассницы. Желающих, кстати, было хоть отбавляй.
– Я не видела его лица.
– Как ни странно, признание далось ей легко.
– Просто чувствовала, как надо мной нависает кто-то очень большой. Помню только, что у него темные волосы и твердое тело.