Чаша огня
Шрифт:
Последние слова я почти прокричал, и Антон, стоявший теперь сбоку от дивана, удивленно посмотрел на меня. А во мне все больше нарастало какое-то странное возбуждение. В голове шумело, мысли путались. Я заметил, что и Антона слабо покачивает. Что это с нами? Неужели это от запаха курений? Глубоко вздохнув несколько раз, я продолжал, обращаясь к Зеницу:
— Значит, вам как-то удалось убедить Дивию отправиться в Монастырское ущелье и никому не говорить об этом. Более того, вы убедили (или принудили?) ее не брать с собой личный датчик и написать ложную записку, чтобы тем самым обезопасить себя и затруднить поиски девушки впоследствии. Далее, вы договариваетесь встретиться с ней ночью
Я умолк, глядя на него в упор. Но мои слова, казалось, не произвели на него, ни малейшего впечатления. Он, словно, находился в каком-то трансе. Вдруг я услышал его голос — тихий и невнятный. Мне даже пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова.
— Под Канченджангой притаились пещеры, где хранимы сокровища… В каменных гробах молятся пещерники, истязая себя во имя будущего… Но будущее уже овеяно солнцем… — медленно, словно в каком-то бреду говорил он, низко опустив голову и слегка раскачиваясь из стороны в сторону. — Уже не в тайных пещерах, но в солнечном свете — почитание и ожидание Майтрейи-Будды. Уже три года, как таши-лама в своем потайном лабране торжественно и явно воздвиг изображение Грядущего…
Слушая его, я не мог отделаться от впечатления, что голосом Вула Зеница со мной говорит какой-то другой человек или запрограммированная машина. Во всем его поведении была какая-то подавленность и неосознанность своих действий, словно им в этот момент руководил кто-то другой, издалека, сжимая его волю железной рукой.
— Вул! О чем вы говорите? Я вас не понимаю. Что с вами происходит? Ответьте мне, где Дивия Рана! Где она?
Казалось, не слыша моих слов, он поднял ко мне пустые глаза, и снова забубнил:
— Они дали мне свой терафим, чтобы я был сильнее, и не терял своей веры…
— Терафим? Что это такое? Можете показать мне его?
Он понуро опустил голову и снова замолчал.
— Зениц! Что с вами? Вы слышите меня?
Я тряс его плечо, но он никак не реагировал на наше присутствие, впав в транс.
— Послушайте, Зениц! Где девушка? Она жива? Отвечайте мне! Она жива?
Он молчал. Я схватил его за отворот куртки на груди и рывком поставил на ноги. Встряхнул его так, что у него стукнули зубы и изо рта пошла кровь, — похоже, он прикусил себе язык. Стоявший рядом Антон одернул меня за руку.
— Максим! Ты что?
— Не вмешивайся! — огрызнулся я, продолжая трясти Зеница. Тот был бледен, как полотно. Казалось, он сейчас рухнет к моим ногам, как подкошенный. Я склонился к самому его уху и холодно процедил: — Послушайте меня внимательно, Зениц! Если этой девушки уже нет в живых, вы будите отвечать перед обществом за ее жизнь по всей
— Послушай, Максим! — Антон снова схватил меня за руку. — Оставь его в покое. Ты же видишь, в каком он состоянии!
Пожалуй, он прав. Я отпустил лаборанта, и он упал безвольной куклой на диван. Я сел рядом, отер ладонями с лица усталость и раздражение. Посмотрел на лежащего без движения Зеница.
— Пожалуй, придется везти его с собой в Город.
— Надеюсь, у вас есть более гуманные методы дознания? Без этой грубости? — язвительно заметил Антон.
— Пойми же! Сейчас важна каждая минута, а ты хочешь, чтобы я с ним миндальничал!
— Максим! Неужели ты не видишь, что он не совсем здоров? Так ты от него все равно ничего не добьешься! Нужно вызвать сюда врачей.
Он направился к двери. Тяжело вздохнув, я последовал за ним.
Глава четвертая Блики на стекле
Этой ночью я спал особенно спокойно и сладко, наверное, потому, что ложился спать с чувством выполненного долга. Действительно, в глубине души я гордился собой. Все вышло крайне удачно. Человека, виновного в исчезновении Дивии Рана, я нашел и доставил в Город. Пускай он пока ничего не сказал, но обязательно скажет все, что знает. Главное — ниточка, ведущая к разгадке этой тайны теперь у нас в руках, и потянув за нее, мы распутаем весь клубок этого запутанного дела. Вот только времени для этого у нас почти не осталось…
Разбудил меня по-комариному назойливый писк, доносившийся из гостиной. Еще до конца не проснувшись и плохо соображая, что к чему, я вскочил с постели, и как был в одних плавках, так и бросился к визиофону. Розовый огонек вызова на панели прибора мерно мигал сопровождаемый тонким зуммером. Я поспешно включил обратную связь, кинув взгляд на часы и машинально отметив время: пять утра. В этот час беспокоить меня мог только один человек!
Несколько секунд экран оставался пустым и плоским, после чего вспыхнул перебежкой ярких голубых искр. Из глубины полусферы выплыли неясные контуры каких-то предметов, и в следующее мгновение в фокусе объектива передатчика появился человек с широким лицом. Глубокие, словно омуты, темные глаза его под низкими сдвинутыми бровями остановились на мне, изучая мое заспанное лицо. Мысленно я порадовался, что моя догадка оказалась верной.
Некоторое время начальник Особого отдела молчал, как будто оценивая обстановку. Сейчас он выглядел устало и много старше своих лет. Возможно, впечатление это возникало из-за нескольких глубоких морщин, проступивших на его высоком выпуклом лбу? Аккуратно подстриженные черные волосы его были тщательно зачесаны назад. Влад Стив придвинулся вплотную к границе разделявшей наши стереопроекции, и от этого казалось, что он сидит тут же у меня в комнате.
— Выспался? — спросил он каким-то бесцветным голосом, продолжая внимательно смотреть мне в глаза.
— Почти, — кивнул я, насторожившись и почему-то виновато опуская глаза.
— Ну-ну… — так же равнодушно произнес Влад Стив. Добавил: — Выглядишь ты не важно.
Я хотел, было объяснить ему, как я вымотался за вчерашний день. Мне едва хватило сил составить рапорт о проделанных мною розыскных мероприятиях, и, добравшись до дома буквально повалиться на постель. Но Влад Стив прервал мои еще не начатые объяснения жестом поднятой руки.
— Ладно. Поговорим обо всем у меня в кабинете. Сейчас семь минут шестого… — Он покосился на невидимые мне часы. — Ровно в семь часов жду тебя в Совете. Все!