Чаша отравы

Герасимов Игорь Владимирович

— А для чего это нужно в принципе? — спросил Вакарчук. — Осадное положение готовят? Будут подавлять мятеж? — уже более тихо, оглянувшись по сторонам, задал он наводящий вопрос.

— А я знаю? Нам это сверху спустили. Задание особой важности. Мне кажется, просто обкатать и отложить в резерв новые технологии тотального контроля. А для чего вообще это — да для чего угодно, мы отрабатываем всего лишь инструмент. Москва — в принципе идеальный полигон для такого. У нас уже каждый прохожий, каждый пассажир общественного транспорта фактически оцифрован, мы можем определить, когда он прошел через конкретный турникет, например. По камере, у которой функции биомет-трич-ческого распознавания. Точно так же — на каждом подъезде. Отслеживается и пишется каждый шаг каждого человека в публичном поле. У меня вот спецприложение, — Мячиков достал

свой смартфон, — там доступ к данным на любого, кто был в Москве за последние годы и на кого есть биометрия. Ну, прежде всего, на тех, кто сдавал данные на загранпаспорт, или на банковское обслуживание, или на пропуск в некоторые структуры. Но не только — эти камеры могут сами снимать биометрию, и система связывает это с позициями смартфонов, с платежами по карточкам, и таким образом, посредством автоматизированной и ручной сверки со сканами всех паспортных фотографий, постепенно формируются пока еще неофициальные, но вполне полноценные и массовые биометрические базы. Да и сами смартфоны снимают, и камеры банкоматов. В общем, по любым таким людям можно задать выборку по времени, и мне система сразу скажет, где и когда человек был, с точностью до секунды. И любого человека, которого надо поймать, можно будет в режиме реального времени выцепить в толпе в любой точке, скинуть команду на смартфон ближайшего полицейского. Мы несколько лет назад так делали — в ходе испытаний вбрасывали фотки оппозиционеров, и полицейские оперативно ловили их на станциях метро и доставляли в участок. Потом, правда, отпускали, ибо это были всего лишь испытания. Вот что значит распознавалка!

— Охренеть. И там, где мы живем, тоже такие камеры с распознаванием? — спросил Вакарчук.

— Нет, в местах проживания солидных людей эта система не установлена — там, конечно, другие службы пишут, федеральные, совсем уж без камер никак нельзя. Те технологии, что мы разрабатываем, предназначены только для простейших, чтобы их можно было с легкостью в режиме реального времени дистанционно контролировать, пасти, проще говоря. Впрочем, те службы тоже, естественно, в теме — и общее руководство осуществляют, курируют.

— А в чем сверхзадача этого?

— Дык чем больше контроля над простейшими, тем лучше. Наблюдать-то мы уже можем вовсю, а теперь стоит задача перейти на новую ступень. То есть этот факт признать в открытую, заставить людишек смириться — и, соответственно, этими же технологиями установить канал в другую сторону. Напрямую заставлять каждого простейшего, индивидуально, в режиме реального времени, что-то делать или не делать в наших интересах. Если что-то не то сделал или что-то не сделал, что нам надо, — биометрия распознает, и будет бо-бо. Наша ближайшая задача — заставить как можно больше простейших официально сдать биометрию. Задействуем в том числе банки — пусть они собирают. А еще с помощью тех же турникетных камер подключить мгновенную оплату проезда. Главное, чтобы каждый самолично подтвердил, что его морда — это его морда. Да, для этой цели отпечатки пальцев не подходят, хотя, надо признать, для защиты счетов, к примеру, именно они гораздо надежнее, чем морда. Она нужна именно затем, чтобы круглосуточно пасти каждого с помощью камер и нейросетей. И не просто пасти, а чтобы если простейший совершил что-то не то, то искусственный интеллект мог бы сам установить личность и оштрафовать — как штрафуют автомобили сейчас. Именно для этого нужно юридически значимое подтверждение соответствия личности и биометрической информации. И неважно, кто возьмет это признание. Неважно, что персональные данные, предоставленные банку, окажутся у государства — нормативными актами всё, что нужно, можно потом подправить постфактум. Сдал хотя бы раз биометрию — значит, рано или поздно камера будет тебя штрафовать автоматически! Ну как, умно придумано?

— А зачем такое вообще нужно? — спросил депутат.

— Это дрессировка — проще говоря, приучение к абсолютному послушанию власти. В любой точке и в любой момент. Вообще, мне видится, это часть одной очень-очень большой системы, я так понимаю, общемировой. В этой системе всё взаимосвязано и согласовано, каждая страна привносит что-то своё, что ей удобно, в общую копилку... Загрузил я тебя, вижу... Ну что, спорим, что будет такое приложение, с селфи? — сказал Мячиков.

— Не верю я, это уж слишком дико. Чтобы все массово стали так прогибаться? А если человек не будет селфи делать? На кой хрен ему это надо?

—

Штраф прилетит, в несколько косарей. Один раз, другой, третий. Автоматически, в онлайн-режиме. С доставкой прямо в личный кабинет, получи и распишись. И так — пока клиент не прогнется. Или пока, как метко сказал здешний хозяин, не будет полностью обезжирен, — забулькал Мячиков.

— Не верю, что народец окажется столь послушный. Но если так хочешь проиграть, то пожалуйста, мне не жалко. На что спорим?

— На твой и мой среднемесячный доход. Только, чур, без обмана.

— По декларации, последней перед выплатой — ведь мы оба публичны в этом отношении.

— Ладно, пусть по декларации. Всё равно теневые доходы недоказуемы.

— Контрольная точка по времени?

— Три года. Дедлайн — 30 июня 2021-го. Если до этого времени в Москве не будет массово применяться эта система, с селфи, хотя бы и в ограниченный период времени, то я проиграл, и первого июля 21-го я тебе плачу. Если будет применяться — проиграл ты, и должен будешь мне заплатить, как только первый десяток тысяч москвичей это приложение для слежки послушно установит себе и будет отчитываться перед нами своими фотками. Вот такие вот условия. Ну что, по рукам?

— По рукам, по рукам, — скептически усмехнулся Вакарчук, исполненный спокойной уверенности в том, что победа у него, пусть и не сейчас, но через три года, в кармане. Тем более что соперник по пари в этом уже не совсем адекватном эйфорическом состоянии сейчас явно в отрыве от реалий и несет какую-то дикую фантастическую чушь из скверных антиутопий. — ...А чего это там все столпились? Давай поближе подойдем.

— Давай.

Празднование продолжалось, приближаясь к кульминации. Гости сгрудились вокруг фонтана, который почему-то пока бездействовал. Но хозяин предупредил, что сейчас здесь будет еще один «сюрпрайз». Оркестр грянул отбивку, и из фонтана полилось...

— Дамы и господа! Крымское белое вино! — объявил Захаров. — Пейте сколько влезет!

Гости, как один, испустили торжествующий вопль и начали подставлять бокалы и даже свои ладони под струи:

— Ура-а-а-а!

— Крым на-а-аш!

— Рашка на-а-а-а-шаа-а-а!

Тут же прямо в фонтан, сбросив легкие туфли, ловко пробралась смазливая фигуристая девушка в белом халате и шапочке медсестры, после чего под исполняемую оркестром томную мелодию начала неспешный танец — чувственный и пластичный. Медленно-медленно расстегивая пуговицы, стриптизерша запрокинула назад голову, приоткрыла рот и поймала струю. Практически сразу же весь ее халат промок насквозь, и под ним стал отчетливо виден темный купальник, предельно скромный в плане пошедшей на него материи.

— Клевая телка, да? — спросил Мячиков. — Я бы вдул. А ты?

— Да иди ты! — огрызнулся Вакарчук.

— А чё так? Годы уже не те? Понимаю, понимаю.

— Ладно, хватит, надоел со своими пошлостями...

— Хорошо, хорошо. Я тебя уважаю и обижать не буду. Я тебя уважаю, ты меня уважаешь, значит, мы с тобой кто? У-ва-жа-е-мы-е лю-ди! Вот так! Давай загребай, накатим прямо тут! Уж это-то удовольствие в любом возрасте доступно, даже пред-пен-си-о-не-рам!

Стриптизерша стянула с себя и метнула в направлении публики сначала халат, потом верх, и, наконец, низ — в толпе «уважаемых людей» за обладание насквозь пропитанными вином предметами женского гардероба развернулось короткое шуточное соперничество. И после этого девушка, оставшаяся в одной лишь медицинской шапочке на голове, под восторженный рев собравшихся принялась страстно обнимать и гладить, целовать и облизывать всё ту же «стандартную» для элитных поместий скульптуру нагого мужчины в очках и с рогами.

Москва, 2 июля 2018 года

— Вот ваше рабочее место. Располагайтесь. Я введу в курс дела, — старший редактор Борис Зайцев показал Денису Дашкевичу на его стол. — Если не против, кстати, можно сразу на «ты». У нас тут атмосфера дружеская и доверительная.

— Да, Борис, без проблем... — улыбнулся Денис.

На протяжении следующих двух часов Зайцев рассказывал своему новому коллеге, как нужно делать и выпускать на сайт текстовые новости с подкастами, нарезанными с эфира. Потом, объяснив всё, предложил поработать самостоятельно, сам при этом поправляя при необходимости и давая советы. За этим занятием достаточно быстро пролетела половина дневной смены, и наступил обеденный перерыв.