Часовня погубленных душ
Шрифт:
И все же Илье удалось убедить прокурора, что тот не прав. Однако реакция Кота была более чем странной. Хрюкнув, он заявил:
– Никому об этом не говори! А я сам побеседую с Кацнельсоном. Скажу тебе по секрету, Аарон Исаакович в последнее время очень сильно сдал. Говорят, у него Альцгеймер. Так что стоит ли верить россказням старого хрыча? И запомни, Новгородцев: если то, что тебе стало известно, вдруг просочится в прессу, головы тебе не сносить! И оторвет ее вовсе не дядя Крюк, а я лично!
– Венчик, пупсик, ну чего ты так долго треплешься по телефону? – донеслись
Кот быстро распрощался, а Новгородцев крепко задумался. Прокурор явно не намерен признать свою ошибку и не хочет ставить общественность в известность о том, что Борщевский не был новым дядей Крюком. Оставалась одна надежда – на Михаила Федоровича. Однако тот, как назло, отправился на свою дурацкую рыбалку…
Все воскресенье Илья провел в бездействии, а под вечер ему позвонила жена Пономарева и сказала, что ее супруг только что вернулся домой – со знатным уловом и в прекрасном расположении духа. Илья тотчас отправился к Михаилу Федоровичу.
Завидев своего ученика и верного помощника, тот ничуть не удивился его визиту и стал демонстрировать больших рыбин. Однако быстро смекнул, что гостя занимает что-то иное. Поэтому, оставив жену на кухне чистить рыбу, Михаил Федорович провел молодого следователя в свой кабинет, запер дверь и, нахмурив брови, произнес:
– Ну, Илюша, давай, выкладывай. Я же вижу: тебя что-то гложет! И подозреваю, это связано с дядей Крюком, будь он неладен!
Илья поведал Пономареву все, что ему стало известно. По мере того, как он излагал факты, лицо Михаила Федоровича темнело. Наконец, когда Новгородцев замолчал, его шеф, запустив руку в волосы, расстроенно протянул:
– Да, ты принес мне занятную новость, Илья Евгеньевич…
Подчиненный вздрогнул. Если Михаил Федорович обращался к нему по имени-отчеству, это значило, что он далеко не в самом лучшем расположении духа. Несколько минут Пономарев ходил по кабинету, о чем-то размышляя, а затем сказал:
– Я чрезвычайно уважаю Аарона Исааковича и, конечно же, доверяю его мнению эксперта, однако, как говорится, и на старуху бывает проруха. Он уже давно на пенсии, и я не исключаю, что старику хочется былого внимания и всеобщего признания. К тому же, скажу тебе по секрету, Кацнельсон серьезно болен.
– Так что же теперь, его словам нельзя доверять, если он болен? – возразил Илья. – Нет, Михаил Федорович, подлинный дядя Крюк действительно еще не пойман. И по-прежнему представляет опасность для жителей нашего города.
– А вот и нет, бабушка надвое сказала! – повысил голос Пономарев. – Илья, ты же знаешь, я как никто другой желаю, чтобы эпопея с возобновлением серии убийств завершилась, причем как можно быстрее, к тому же раз и навсегда. Однако строить предположения на основании весьма сомнительных сведений, предоставленных Кацнельсоном…
Илья удивился:
– Михаил Федорович, вы что, не верите ему? А по-моему, эксперт вполне логично все объяснил. На мой взгляд все именно так: Борщевский не может являться дядей Крюком. Это подстава, как раньше со слесарем Коровкиным.
– Может
– А мне кажется, и прокурор, и госпожа мэр поймут, – возразил Илья. – Потому что только представьте себе: завтра или послезавтра случится новое убийство… И что тогда? Все шишки посыплются на вас! Именно вам, Михаил Федорович, придется отвечать за этот прокол! Или, вы думаете, вину на себя возьмет Кот?
Пономарев тяжело вздохнул.
– Конечно, Илюша, я так не думаю. Но руки у меня пока связаны. Ну все, дядя Крюк покончил с собой, и точка. Жители Заволжска только-только стали приходить в себя! Ты слышал, мэрша объявила о проведении народных гуляний по случаю избавления Заволжска от упыря? А тут вылезу на сцену я и объявлю, что монстр еще рыщет по городу и желает оттяпать голову новым жертвам… Да меня же сожрут с потрохами! И тебя, кстати, тоже. В особенности если никаких новых убийств не произойдет.
– Надо лучше подумать, что случится, если убийства все же возобновятся, – заявил Илья упрямо.
Несколько минут Михаил Федорович крепко о чем-то размышлял, а потом наконец изрек:
– Да, в былые времена, когда я был простым участковым, все было гораздо проще. А теперь надо заботиться и о большой политике! Ты прав, Илюша, надо думать о том, что случится, если через пару дней обнаружат новую жертву с отрезанной головой и следами от стального крюка на теле. Поэтому предлагаю следующее – пока ничего подобного не произошло, нечего сеять панику среди населения, все равно ни к чему хорошему это не приведет. Однако я поручаю тебе провести специальное расследование. Только тебе одному, Илья! Учти, о твоем задании никто не должен знать! А ты обязан как можно быстрее вычислить настоящего дядю Крюка. Если повезет, мы его сцапаем прежде, чем он снова убьет кого-нибудь. Хотя… Может, он уже и город покинул? Потому что двадцать пять лет назад Онойко именно так и планировал – презентовать общественности фальшивого маньяка, а самому смыться из Заволжска.
– Даже если дядя Крюк покинет Заволжск навсегда, это будет значить, что он начнет убивать где-то в другом месте! – произнес Илья. – Разве мы можем допустить такое?
– За всем миром не уследишь… – заметил философски Пономарев. Но тут же поддержал подчиненного: – Однако именно по этой причине и приступай к расследованию, сынок. Никто тебе палки в колеса вставлять не будет, я позабочусь. Только пообещай мне, что ты никому ничего не скажешь!
Илья пообещал. Мужчины решили, что Илья начнет негласное расследование и постарается в ближайшие дни выйти на след маньяка. Михаил Федорович повеселел, в свою очередь пообещал молодому следователю всемерную поддержку и пригласил Илью отведать жареного леща.