Часовня погубленных душ
Шрифт:
Отделаться от Нади, которую, как выяснилось в ходе слишком затянувшегося разговора, звали вовсе не Надей, а Юлей, но которая была готова зваться Надей ради Ильи, было чрезвычайно сложно. Только показав ей удостоверение и пригрозив, что немедленно отправит в КПЗ, Илья смог отвязаться от настырной особы.
Надю он упустил. Поэтому не оставалось ничего иного, как отправиться обратно в библиотеку и просмотреть микрофильмы со старыми газетными статьями. Автором многих из них являлась Лариса Бормотухина – тогда, в далекие советские времена, она еще не обзавелась роскошным псевдонимом «Звездинская». Однако, как и сейчас, четверть века назад
В одной из статей, как и предполагал Илья, имелась фотография жены и сына Онойко. Следователь увидел нескладного бледного подростка с выпирающими кроличьими зубами и распечатал увеличенное изображение Андрея, понимая, что тот с годами мог очень сильно измениться. Однако он вспомнил то, что говорила бывшая сестра-хозяйка психбольницы Валентина Арсентьевна, а также обратил внимание на одну деталь в тексте статей: Андрей Онойко сильно хромал – у него был врожденный вывих бедра, котрый не смогли устранить и даже усугубили несколько неудачных операций.
Покинув библиотеку, Илья зашел в супермаркет, купил немного провианта (в первую очередь для капризного Аяврика) и отправился к себе домой. Оттуда он сделал пару звонков и стал ждать. Чтобы как-то убить время, молодой человек принялся запекать в духовке курицу на бутылке, а Аяврик, чуя распространявшийся по квартире божественный аромат, терся о ноги хозяина и утробно мурчал, явно желая слопать курицу в гордом одиночестве.
После того как курица была готова и съедена (большая ее часть в самом деле досталась Аяврику!), Илья от нечего делать стал убираться в квартире. Вот уж до чего руки у него доходили очень редко! Но только он начал мыть полы на кухне, как наконец зазвонил телефон.
– Еще раз здорово, Илюха! – услышал он голос одного из своих сослуживцев. – У меня для тебя три новости – хорошая и две плохих! Начну, как водится, с плохой. Вот что удалось узнать: в Заволжске зарегистрировано три Андрея Романовича Григорьева. Однако тебе требуется мужчина, которому сейчас в районе сорока, а такого нет! Одному из Григорьевых уже далеко за семьдесят, двум другим – четыре года и двадцать два. То есть они не те, кого ты ищешь.
Илья приуныл, хотя с самого начала понимал, что отыскать сынка дяди Крюка будет непросто. Тот по крайней мере два раза после своего спешного отъезда с мамашей летом 1985 года возвращался в Заволжск, и все указывало на то, что и сейчас находится в городе. И он приехал сюда, чтобы убивать! Однако глупо было рассчитывать на то, что наследник маньяка использовал свое настоящее имя. Он вообще мог проживать на съемной квартире без регистрации или даже ночевать где-нибудь в лесу, в землянке!
– Вторая плохая новость: никого по фамилии Онойко в Заволжске не имеется, – продолжал сослуживец. – Хм, сам понимаешь, фамилия для нашего города не самая, мягко говоря, подходящая. Наверняка в Австрии тоже не так много людей по фамилии Гитлер.
Приятель хохотнул, считая, что удачно пошутил.
– А теперь перейду к хорошей новости. Хотя сразу скажу: не очень-то она и хорошая. Тебе требовалась также справка о Ирине Логиновне Григорьевой. Имя и фамилия у женщины, сам понимаешь, отнюдь не редкие, но вот отчество встречается весьма не часто! Поэтому тебе повезло – я нашел Григорьеву Ирину Логиновну 1947 года рождения. Дата ее рождения: День защитника Отечества, 23
Илья почувствовал, что у него вспотели ладони. Точно та самая Ирина Логиновна Григорьева, она же Ирина Логиновна Онойко, жена старого дяди Крюка и мать нового дяди Крюка!
– Диктуй же ее адрес! – воскликнул в нетерпении Илья, держа наготове лист бумаги и огрызок карандаша. – Ну, где проживает сия дама?
– На центральном кладбище! – Приятель, который был уверен, что обладает великолепным чувством юмора, снова хохотнул. – Потому что скончалась она три года назад. Как мне удалось узнать – от рака! Адрес ее прежний сказать?
Илья поблагодарил приятеля за оказанную помощь и повесил трубку. Итак, ниточка оборвалась. Конечно, будь Григорьева жива, он бы любыми путями выжал бы из нее информацию касательно того, где находится ее колченогий сынок, решивший заняться тем же кровавым ремеслом, что и его папаша. Но Григорьева покоилась на центральном кладбище и дать показания никак не могла.
И все же Новгородцев отправился по старому адресу – туда, где проживала мать Андрея Онойко до кончины. Потому что предполагал: в ее квартире теперь может проживать Андрей. Однако просчитался – там обитала молодая пара с двумя маленькими детьми. Квартиру супруги только снимали, а ни о каком Андрее Онойко или Андрее Григорьеве, как, впрочем, и об Ирине Логиновне, не слышали. В квартиру они въехали немногим более года назад.
Илья, используя свое служебное удостоверение, прошелся по соседям и навел справки касательно Григорьевой. Ему удалось напасть на словоохотливого старичка, Петра Яковлевича, обладавшего, несмотря на свой пожилой возраст, отличной памятью. Как выяснилось, до пенсии Петр Яковлевич работал в ОБХСС, поэтому был готов поделиться информацией с сотрудником следственного управления Следственного комитета.
– Да помню я, помню Ирину Логиновну. Как же не помнить! – заявил он. – Хорошая женщина была, хотя, надо сказать, несколько нелюдимая. Сгорела от рака в течение полугода. Апластическая анемия! Ей никто помочь не мог!
– Она одна жила? – спросил Илья. На что Петр Яковлевич с готовностью доложил:
– Да, жила одна, но у нее сынок был. Андреем, кажется, звали. Странный такой! Сразу мне не понравился – хромоногий и косорылый.
Илья напрягся. Вот он, момент истины! Значит, Онойко-младший здесь тоже появлялся.
– Но, с другой стороны, он так самоотверженно за ней ухаживал! Особенно в последние недели, когда уже было ясно, что Ирина Логиновна скоро кончится. Ему все предлагали в хоспис ее сдать, а он ни в какую. Молодец! На его руках мать и умерла.
Илья поморщился – ну надо же, сынок заботился о своей больной мамаше, а потом решил стать маньяком и начал отрезать людям головы…
– Правда, похороны прошли, можно сказать, тайно. Андрей никого из соседей не пригласил! И даже не сказал, когда мать хоронить будет, – сообщил Петр Яковлевич неодобрительно. – Я уже позже узнал, что ее увезли на центральное кладбище. И даже был один раз у нее на могилке.
– А этот Андрей в Заволжске живет? – спросил Илья.
– Нет, не в Заволжске, в другом городе, – ответил с готовностью пенсионер. – Кажется, в Москве. Хотя точно не знаю, а врать не буду. Он потом очень быстро квартиру материну продал и смылся, ни с кем не прощался. И даже девять и сорок дней не отмечал. Вот ведь подлец! Только деньги взял – и был таков.